— Тебя так сильно возбуждают все твои куклы? — голос выдавал моё напряжение.

— Ты первая, — вверх-вниз вдоль прорези трусиков, прижимая меня к себе сильнее.  Откровенно. Никогда ещё я не слышала и не чувствовала ничего более откровенного.

Платье осталось у меня в руках, когда он позволил мне отстраниться. На этот раз тянуть я не стала — отвела взгляд и поспешно скрыла себя изумрудным шёлком. Подняла глаза и обомлела. Женщина, смотрящая на меня из зеркала, была кем угодно, только не мной.

— Да, — он поправил у меня на плечах тонкие лямки. — Вот так гораздо лучше. Привстань, — я снова слышала и не слышала его. Смотрела на нас, видела его широкие ладони на своих плечах, себя саму — знакомую и незнакомую, огонь его чёрно-серебристых глаз. — Привстань, Марин, — на ухо.

Щетина его соприкоснулась с моей кожей. Щекотно… внизу живота, чёрт подери, щекотно. И опять чувство, что я иду с завязанными глазами по лезвию над пропастью.

— Так? — на выдохе, приподнявшись на носочки.

Он посмотрел на меня внимательно. Убрал руки и, не сказав ни слова, ушёл. На сей раз я всё-таки привалилась к прохладному стеклу, но выдохнуть не успела. Марчелло вернулся и подал мне чёрные туфли на шпильках. А когда я, надев их, выпрямилась, собрал волосы крупной заколкой с розоватым цветком.

— Да… — снова жёсткая усмешка в уголке рта. Чернота глаз, окаймлённая серебристо-голубой радужкой, и его откровенная мощь. Он прижимал меня к себе спиной, бёдрами и смотрел как будто на меня, но в то же время… Так, будто меня не было. Только… моё тело.

— Да, — ещё увереннее. — Теперь я нашёл достойную замену Фелиции.

— Фелиции? — я выдохнула, ощущая, как колотится моё сердце. — Кто… кто такая Фелиция?

— Я же уже сказал тебе, — он так и поглаживал меня, лаская. Но ласкал он не меня. Нет… он ласкал платье. Шёлк надетого на мне платья. — Кукла. Самая красивая кукла из тех, что у меня были. Может быть, когда-нибудь я вас познакомлю.

— Но я не кукла, — возразила было, сделав попытку развернуться. 

— Ты не кукла, — подтвердил он и отступил назад. — Если бы ты была куклой, это было бы куда лучше. А ты…

— Тело? — вопрос слетел с языка сам собой.

Виктор ничего не ответил. Осмотрел меня с ног до головы теперь уже не сквозь стекло. Я против воли посмотрела на его шею, в треугольный вырез поло, ниже…

— Нам пора, — прочеканил он. — Пожалуй, этот месяц будет даже лучше, чем я думал.

— В каком смысле? — неожиданно сдавленно. Мне казалось, что большего ощущения опасности у меня он вызвать уже не сможет, но сейчас, стоило услышать, как он это сказал, я поняла, что снова ошиблась.

— В прямом, — пальцы на моём подбородке, чуть заметный прищур и завёрнутые в бархат осколки стекла в голосе: — В самом прямом, Марин.

8. Глава 8

Марина

— Где твой ноутбук? — как только мы зашли в дом, спросил Виктор.

— В комнате, которую показала мне твоя горничная, — отозвалась, меньше всего ожидавшая подобного вопроса.

Не успели мы сесть в машину, Виктор снова включил музыку и не выключал её до дома. Несколько раз я порывалась вывести его на разговор, но, когда на очередную мою попытку он, не отвечая, без видимых причин сбавил скорость и подвёл спорткар к обочине, я замолчала. Искоса смотрела на него — мрачного и задумчивого. До вчерашнего вечера, как и для многих других, Виктор Марчелло был для меня только именем. Именем без возраста, без оттенка кожи и запаха. Теперь он стал реальностью. Разглядывая его, я поигрывала браслетом на запястье и чувствовала, как проникающий сквозь открытое окно воздух обдаёт пылающую кожу. Не знаю, как он сделал это со мной — до него я так не реагировала ни на одного мужчину. Даже мой бывший... Хотя, об этом мне и вспоминать не хотелось! Единственный опыт, не оставивший после себя ничего, кроме желания поморщиться.