Я поддержал шутку коротким смешком.

Не зря говорили про увеличение пенсионного возраста. Можно сказать накаркали. Теперь хотя б в сто лет на пенсию уйти. Двадцать лет учебы, сорок лет стажа, тридцать лет сна. Да еще десяток на благо нового человечества. Что ж, девяностые пережили, переживем и пятидесятые. Библиотекарем и пенсионер поработает с удовольствием. Сейчас эта профессия – эксклюзив. И, шутка ли, я теперь парижанин.

В большом холле собралась сотня семей. Диане не верилось, что у стольких сверстников вчера был день рождения. Пять лет. Страшный, судьбоносный возраст, после которого было два пути: либо жизнь пойдет как прежде, либо всё станет по-другому.

Сегодня утром у нее выпал первый молочный зуб, и язык, словно зверек, поселился в неровной рыхловатой ямке. Как Диана его не выгоняла, язык так и норовил в тысячный раз ощупать брешь в стройном белом ряду.

Мама судорожно цеплялась за плечо девочки, делая ей больно.

– Мама, я хорошая, не переживай, – тоненьким голоском сказала Диана, отстраняясь от матери.

Тут ее за руку схватил папа. Он сел рядом с дочкой на корточки и стал смотреть в глаза, надеясь прочитать в них, словно экстрасенс-новичок, только любовь и умиротворение. Диана честно выдержала взгляд и повернулась к пришедшим вместе с ними тете Марине и Артему. Ему до процедуры «Судьба» оставалось еще долгих полгода.

– Прекратите так переживать! – увещевала родителей Дианы тетя Марина. – Диана – милейший ребенок. И она, все-таки, девочка. А для них статистика намного лучше.

– Поиграем сегодня в морской бой? – спросил Артем.

Диана, по праву старшинства, решила пококетничать:

– Только если карту выберу я.

Мальчик расплылся в улыбке.

– Хорошо, – сказал он. – Я их все люблю.

– Уважаемые родители, – раздался громкий спокойный голос под потолком, – просим построить детей около выхода «Б», а самим остаться в зале ожидания. Напоминаем, нарушение дисциплины карается законом.

Не успела Диана пискнуть, как ее с двух сторон сжали железные объятья родителей. Артем хотел пожелать подруге удачи, но постеснялся тетю Наташу и дядю Колю. Вместо него это сделала мама:

– Счастливо, солнышко.

Диана серьезно кивнула и присоединилась к длинной веренице детей. Язык привычно скользнул в мягкую ямку. Дверь выхода «Б» открылась, и ребята начали вытягивать шеи, чтобы заглянуть за головы сверстников.

Передние ряды качнулись, и дети маленькими шагами начали покидать зал ожидания. Воздух сразу посвежел, под ноги лег ярко-зеленый, немного примятый газон. Стенки стояли буквально в десяти метрах друг от друга, зато потолка не было вовсе.

Возле широкой металлической рамки сидели в позе лотоса двое экстрасенсов-провидцев с зажмуренными глазами и вытянутыми руками. Дети стали подходить к ним один за другим. Из ртов экстрасенсов в унисон вырывались слова без единой эмоции:

– Годен, годен, годен, насильник, годен, убийца, годен, вор, годен, вор, годен, псих, годен…

Тех, кто получил статус «годен», третий взрослый отправлял в правую дверь, а другим ребятам что-то клеил на ладонь и отправлял в левую.

Диана едва смогла заставить себя сделать последние шаги. Хотелось развернуться и убежать, прижаться к маме, навсегда застрять в четырехлетнем возрасте. «Я войду в правую дверь, вечером поиграю с Артемом, я всех люблю», – судорожно думала девочка, борясь с липким страхом.

Экстрасенсы сидели с закрытыми глазами, руки их слегка подрагивали. Стоило Диане приблизиться к ним на метр, как их рты открылись и она услышала:

– Годен.

В два прыжка оказавшись за металлической рамкой, Диана побежала направо. Не успела она поднять руку, как дверь открылась сама собой. За очень низким столиком сидела полноватая женщина. Можно было подумать, что она карлица. Приглядевшись, Диана поняла – стул находится в полуметровом углублении.