– Да не надо никуда писать! – перебил его канись. – Это все ведьмины проклятия, помнишь? Ты можешь что-нибудь сделать?
– Я с нечистью не работаю, – ответил Фирипп и развел руками.
– Тогда никто, слышите!.. – обратился ко всем канись, – никто не должен знать! Я сам разберусь. А ребенок умер при родах. Так всем скажете…
Антвей взял подушку, снял с нее наволочку и, схватив щенка за шкирку, положил, как в мешок. Он спустился вниз, залез в кладовку, взял арбалет и вышел с волчонком во двор. Сел на коня, закрепив наволочку и арбалет на седле, и поскакал к окраине городища.
Он подъехал к темной окраине леса, дальше лошадь пройти не смогла бы, снег был очень глубоким. Антвей привязал коня к первому же дереву, взял наволочку с волчонком, арбалет и пошел в лес. Он дошел до старого больного дуба, вытащил из наволочки проснувшегося щенка и посадил к дереву.
Отойдя на несколько шагов, Антвей зарядил арбалет и прицелился в волчонка. Мысли путались в голове канися:
«…Владом мальчишку назвать хотели…»
«Это волколак!..»
Он хотел уже нажать на спусковой крючок, когда волчонок поднял глаза и посмотрел в глаза Антвея. Во взгляде щенка было все: любовь и власть, спокойствие и отчаянье, он как будто знал, что канись не сможет выстрелить.
И Антвей опустил арбалет. Он упал на колени и заплакал от бессилия. Волчонок хотел утешить его и маленькими шагами приблизился к канисю. Увидев это, Антвей крикнул на него:
– Пошел вон отсюда!
Это напугало волчонка, он попятился назад и поджал хвост.
– Иди отсюда, беги! – продолжал кричать канись.
Но волчонок еще сильнее прижимался к дереву. Тогда Антвей набрал снега в руки, слепил ком, бросил в щенка.
«Влад… Волколак… Влад… Волколак», – все звучало в ушах канися.
Он бросил еще несколько снежков и закричал:
– Чертов Владлак! Вот ты кто!
Снег попал щенку в правый бок, он взвизгнул и бросился бежать. А позади слышался плач канися и странное слово «Владлак!».
Какого бы рода ты ни был, пойми,
Где-то живет твоя стая.
Просто почувствуй их след и возьми,
Жизнь по страницам листая.
Северный ветер, что в стороны рвет,
Холодом грудь наполняет…
Стая тебя непременно найдет,
И твое сердце растает.
8. Стая
Мрак окутывал плотный зимний лес. Дыхание страха. Хруст корки снега под лапами. Оканье старой совы. И вот поляна, на ней невысокий холм. Волчонок поднялся на него, посмотрел вверх на большой ярко-красный полумесяц и, не видя в этом никакого смысла, вскинув морду, завыл. Через несколько секунд далеко из-за горизонта послышался точно такой же вой.
«Значит, я не один…» – подумал волчонок…
Только что родившемуся, ему было холодно и страшно в одиночестве. Волчонку стало грустно, он не понимал, кто он и зачем здесь…
…Надо было чуть-чуть подождать. Ведь в вое, который услышали маленькие серые ушки, было что-то родное… Послышался хруст снега – кто-то крался слева, потом справа, сзади. Вокруг появлялись серые морды матерых волков. Их глаза очень страшно светились белыми отблесками на фоне красной Луны. Они оскалили пасти и медленно подбирались к попятившемуся назад волчонку. В какой-то миг он остановился, в груди его стало жарко, его глаза стали темными, а потом в них засветились красные языки пламени. Он оскалился, и его маленькие клыки стали длиннее, а из пасти вырвался горячий серый дым.
Своим видом волчонок явно напугал окруживших его волков. Сначала они перестали наступать, а потом и вовсе попятились от него.
– Оставьте его! Он такой же, как мы… – послышалась волчья речь за спинами волков. Это кричала Антара – дочь вожака стаи. Она прорвалась сквозь волчье кольцо, посмотрела на волчонка и спросила: – Как зовут тебя?