Осташов был усажен за свободный стол – крайний в последнем ряду. Его соседкой оказалась молодая женщина с хвостом длинных темных волос, схваченных на затылке огромным черным бантом. Она оглядела Владимира, как, наверное, оглядывает перед первой брачной ночью очередную, тридцатую жену какой-нибудь очень поживший и очень компетентный в вопросах неги султан.

Варламов, отряженный помочь Осташову, с досадой на лице подошел к Владимиру и склонился над клавиатурой.

– Значит, так, старик, если тебе надо будет подобрать клиенту квартиру, то будешь заносить его требования вот так. Жмешь сюда, потом сюда. В общем, здесь в таблице все понятно: забиваешь в нее параметры, которые интересуют клиента, и на экране появятся все более-менее подходящие варианты, какие есть в нашем банке данных. Ну, что клиент, допустим, хочет? Предположим, двушку, чтобы кроме крайних этажей, желательно сталинский кирпич, пять-десять пешком от метро, как можно дешевле, подойдет убитая, жмешь «энтер»…

– Извини, «убитая» – это что значит?

– Ты что, раньше недвижимостью не занимался? – Михаил разогнулся. – Тебе надо все с нуля объяснять?

Владимир прикусил губу. К этому моменту почти все сотрудники уже углубились в работу; их примеру спешно последовали и те, кто до сих пор поглядывал на Осташова. В зале стоял гомон и деловой шум: звенели телефоны, слышался ожесточенный стук пальцев по клавишам, противно визжали игольчатые принтеры.

– Миша! Ну что ты давишь на человека? – сказала соседка Владимира.

При этом взгляд ее, устремленный на Осташова, стал не просто томным, а многотомным, словно между нею и Владимиром уже давно сложился роман – отменно длинный, длинный-длинный. Она тряхнула своим бантом на затылке, поднялась и приблизилась к Осташову.

– Володя у нас новенький. Мы его должны опекать. Ты, Миша, иди, работай, я Володе сама все объясню.

Варламов не преминул удалиться, а Осташов встал и пододвинул стул соседки к своему столу. Она с кокетливостью поблагодарила, заняла предложенное место и сказала:

– Меня зовут Ия. Странное имя, правда?

– Да нет, нормальное, – ответил, садясь рядом, Осташов.

– Ты чем занимался, пока к нам не пришел?

– Ничем особо. В принципе я художник, но за это сейчас не платят, – сказал Владимир и деловито уставился в монитор, давая понять, что готов к обучению и не хочет терять ни секунды.

Ия подтянула к себе клавиатуру и начала нажимать на клавиши.

– Как находить в компьютере квартиры, ты записал? Кстати, ты, небось, женат?

– Э-э… нет.

– Ага. Ну, теперь пиши, как искать покупателей, если тебе нужно впарить квартиру. Этот список гораздо меньше, чем список квартир: клевые покупатели всегда в дефиците. Все вот эти клиенты, которые висят в базе данных, как правило, ищут хату давно и никуда не торопятся. Жмоты, за копейку удавятся. Им подбирать варианты офонареешь. Короче, в этот компьютерный список можешь не лазить, там полный безмазняк. Лучше дождись своей очереди, когда тебе дадут поработать с хорошей свежей заявкой. Этих покупателей распределяет наш начальничек Шура Мухин. А принимает заявки технический секретарь. Вон она, Катька, в углу сидит, по телефону треплется. Ты с ними дружи, и все будет пучком. Врубинштейн?

– Понятно. А какие квартиры называются убитыми?

– «Убитая» значит вдрызг раздолбанная, грязная, может быть, даже после пожара.

В это время кто-то из сотрудников по соседству, перекрывая общий шум, закричал в телефонную трубку:

– Рома, очень плохо слышно, ты мне скажи: квартира-то живая?

Услышав это, Осташов спросил:

– Если «убитая» значит грязная, то «живая» – это чистая?