– Где она сейчас?

Отец отрицательно покачал головой.

– Ты не знаешь?

– Ее нет.

Его лицо побагровело и, казалось, задрожали губы. Но взгляд оставался прежним, четким. Перед дочерью он не хотел пускать слезу.

– Ее больше нет, – сухо ответил он, сглотнув комок слюны.

– Что с ней случилось?

– Я бы никогда тебе об этом не рассказал, если бы не болезнь.

– Мы же с тобой об этом договорились.

Алла знала, что он расскажет все, потому что он готовился к этому. Ему не только нужно было рассказать, но и хотелось, чтобы кто-то выслушал все то, что он так долго держал у себя внутри.

– Да, я знаю. Я хочу уйти с этого мира, покаявшись перед тобой. Ты меня выслушаешь и осудишь. Мне очень важно, как ты это воспримешь, но и какими бы не были твои выводы, я почувствую себя облегченным и раскаявшимся. Мне уже легче, когда ты, наконец, познакомилась со своей настоящей матерью, хоть и таким способом.

Алла вернула свой взгляд на фотографию. Сердце вдруг так сильно сжалось от душевной боли, что снова захотелось заплакать.

– Я познакомился с ней, когда мне было двадцать девять лет. Она приезжала в деревню к бабе с дедом. За год жизни в деревне, я знал почти всю местную молодежь, все основные места их сборищ. Тогда клуб был переполнен молодежью. Приходили и с соседних деревень, и приезжих было много на выходные, а особенно в летние каникулы. Ее я заметил в клубе, как то неожиданно для себя. И что-то в душе заиграло такое необъяснимое, что я тут же решил подойти к ней. Начался медленный танец, середина зала опустела. Она стояла напротив меня по другую сторону, и мы оба встретились взглядами. Я сразу влюбился в нее. Она была необычной, выделялась среди всех в зале. Я пригласил ее на танец. Затем провел ее домой к деду с бабой. Мне не хотелось ее отпускать, так ее губы меня влекли к ней, что я почти ничего не говорил, только смотрел за их шевелением, когда она говорила, когда улыбалась. Все-таки мы разошлись без поцелуев. Это был первый день нашего знакомства. Она была моложе меня на одиннадцать лет, и звали ее Лена, – добавил через паузу Виктор.

Алла не отнимала взгляда от отца. Ее захватил этот рассказ. Виктор заметил, как дочь с вожделением слушает.

– Я боялся втягивать ее в свою жизнь, но и боялся потерять. Не прошло и дня, как я почувствовал, что не могу без нее. Неделя казалась мне годом. Я не мог дождаться следующих выходных. Отступить от нее при этом сохранить свое мужское я в семье и дать понять самому себе, какая у меня сила воли это было бы глупо. Чувствуя все свои мужские и природные желание к женщине и не раскрыть их – это посмеяться над самим собой. Это было бы верхом самолюбия. Другое дело, завоевать ее, завлечь, заманить к себе и удержать у себя всеми своими чувствами, своей мужской природой, вовлечь ее в свою жизнь, дать ей все самое важное и сохранить при этом свой статус в семье, статус в жизни, вот это было похвалой. Так я и решил. Я был рад, что пришел к такому решению. Не испугался трудностей, которые я знал, будут. Не испугался, что меня могут отвергнуть, я зажил теми хлопотами, без которых жизнь не имела бы смысла. Я зажил заново, у меня появился еще больший интерес к жизни. У меня выросли крылья. Твоя мама была именно той женщиной, ради которой я был готов на все. Она создала во мне стимул к жизни.

Отец посмотрел на Аллу. По лицу пробежала тень улыбки. Дочь не удержалась и покорилась этому секундному отцовскому обаянию и улыбнулась вслед.

– Вот на этой самой машине я ездил с твоей матерью. Тогда она у меня уже была. Купил за свои кровные деньги. Только тогда она была синего цвета.