Слышите? Спасатели целую неделю к студентам пробивались, в поисках самого короткого пути ползали по самым опасным, отвесным скалам, вертолеты задействовали. Вот заставить бы этих ребят отработать и оплатить всю спасательную операцию, так потом я посмотрела бы, пошли бы они побеждать вершины так же бездумно, безрассудно, не подготовившись соответствующим образом, без необходимого достойного снаряжения? На Западе им не разрешили бы и на сто метров войти в зону неоправданного риска, а у нас все дозволено.

Таких случаев, как сегодняшний, у нас хватает. И здесь я согласна с Аней. Молодые люди не подумали ни о себе, ни о тех, кто, рискуя жизнью и здоровьем, вынужден их спасать. Другое дело – спортсмены-альпинисты. У них все рассчитано, выверено, они даже на казусы природы и погоды делают поправки. И если что-то случается, то виной тому – судьба, а не разгильдяйство мнимых героев. Вспомните случай с нашими ребятами.

– Не тревожь их память. До конца жизни не забыть нам гибель наших студентов-географов в горах на практике. Среди них был мой Леша. – Это Лера жестко остановила Риту.

Траурное молчание заполнило маленькую комнату.

Инна долго боролась с противоречивыми чувствами и все-таки не выдержала и зашептала, наклонившись к Рите:

– Оставь свой менторский тон. Хочу напомнить: у спасателей такая работа.

– Но подвергать их неоправданному риску – бесчеловечно и непорядочно. Спасатели не станут выяснять причины аварии, а честно и смело выполнят свой долг. Но им будет горько сознавать, что жизнь их погибших товарищей отдана на откуп глупости и безответственности, – возразила Рита.

– А всего-то надо было кому-то этим романтичным детишкам мозги прополоскать перед восхождением, – поддержала ее Эмма.

– Понятное дело, они себя самыми умными считают, – беззлобно проехалась по горе-альпинистам Галя.

– Сама-то больно послушной была? – Это Жанна спросила.

– Я-то? Я никогда не могла позволить себе неразумных действий. У меня чувство ответственности было слишком развито. Между прочим, романтизм рассудительности не убавляет. Вспомните наши стройотряды в тайге, на сплаве леса. В идею с головой ныряли, а в дурь не лезли, – спокойно ответила Галя.

– Да, вы с Милой всегда с добротной, крестьянской жилкой были. И в лесу, и в городе нас выручали. Помнишь, как ты «зеленых» под орех разделала, когда они к моим кожаным ботинкам привязались. Они отнесли меня к числу людей, которые верят в священное право без зазрения совести брать от природы все, чем она располагает. Как ты их тогда: «Диких кабанов нельзя уничтожать, а запрещать выращивать для своих нужд свиней вы не имеете права. Этим не нарушается баланс дикой природы. Если следовать вашей логике, то и хлеб, выращенный на полях, нельзя есть. Он ведь тоже часть живой природы». А им и крыть нечем, отступились, – заливисто рассмеялась Жанна. А потом как-то грустно добавила:

– Ненавижу охоту. Убивать вольную птицу, чувствовать ее угасающий трепет, трогать холодеющее тельце – это выше моих сил!

– Теперь все поголовно увлекаются экстремальными видами спорта, а для меня они всегда были неприемлемы, как и громкие, красивые слова. Я никогда не смогла бы стать настоящим альпинистом, поэтому и не стремилась. Не из трусости, нет, просто не мое это. Здесь нужно особое геройство. Совсем не то, с каким идут защищать родину. Защищать мне по силам. В горах другое…

Альпинисты – люди из иного мира. Они выражают себя на своем, только им понятном языке души. В горах эти люди находятся в состоянии преодоления, мобилизации и сосредоточенности, на пределе моральных и физических сил. Для них нет большего восторга, чем стоять на вершине и созерцать близкое небо и далекую землю. Тогда достигнутая цель и яркие эмоции компенсирует все моральные и физические затраты. Я по-доброму им завидую. Они, как Икар, – с высокой небесной мечтой, – сказала Галя.