Но и через пятьдесят лет, даже будучи уже взрослым, умудренным человеком, Владислав Александрович все еще продолжает недоумевать. Он, видите ли, поражается неразумию других взрослых, следующих тому, давнему детскому закону о необходимости убийства – неразумию ученых, инженеров, продажных и наивных, создавших атомное оружие. На конкурс памятника Ферми он, как маститый архитектор, представит проект, на котором изображена виселица с подвешенным за ногу этим злым гением человечества, точно так, как был подвешен Муссолини. Но дуче кажется добрым ангелом по сравнению с этим дьяволом в человеческой плоти. И мысленно Владислав Александрович будет аплодировать «раскаявшимся» Оппенгеймеру и Сахарову, выступившим против чудовищной милитаризации, против возможности стократного уничтожения человечества атомным оружием, в создании которого они так опрометчиво участвовали. Высокое звание – Ученый – априори на планетарном уровне предполагает высшую степень ответственности за содеянное! Не просчитывает ситуацию, хотя бы на два-три хода вперед, только идиот. А если от твоего решения зависят судьбы миллионов людей? Если решение проблемы имеет не только узко теоретическое, лабораторное значение, а, как вдруг оказывается, интересует «широкие круги общественности», как правило носящих погоны? Высоконравственную базу под смертельную опасность подвести легко. Но как потом дальше жить, если это сделал ТЫ?!

Конечно, можно сказать – прогресс остановить нельзя! И, что все равно найдется кто-то и когда-то, который сломает очередной запрет. И, что этот кто-то обязательно скажет: Не будем ждать милости от природы – взять их (милости!) наша задача! Все так.

Но пусть очередной первооткрыватель будет хотя бы еще чуть-чуть ближе к Богу, к Божьим заповедям, чем его предшественники. Ведь, в конечном счете, этими учеными мужами руководит только гордыня и алчность, какими бы словесами они их не прикрывали. И еще важно, чтобы борцы за прогресс, справедливость и за всяческие права, а также и науконенавистники не впадали в крайности и маниакально-депрессивные психозы и не начинали ненавидеть весь мир вообще. Также важно, чтобы люди у власти не считали себя вершителями судеб и не боролись бы с наукой, искусством с кистенем в руках.

А то случается…

Иногда Владика берут в церковь в Крутогорье или в дом приходит священник отец Иосиф. Мальчик слушает, как совершает службу отец Иосиф, как подпевает дьячок, вдыхает приятный запах ладана, вкушает просфору и причастие из красного вина. Владика завораживает таинство действия. Но мальчик не может понять, для чего все это совершается. Ему говорят, что молятся Богу потому, что Бог всемогущий и может исполнить то, о чем попросишь его во время молитвы.

И Владик, выбрав время без взрослых, служит в детской свой молебен. Как отец Иосиф накидывает на себя ризу из одеяла, машет кадилом, сделанным из ведерочка на нитке и, без конца восклицая «Господи помилуй», просит у Бога исполнения своих сокровенных желаний. Например, чтобы Бог починил курок у монтекристо или чтобы у деревянной лошадки вырос оторванный хвост. Но тщетно. Всемогущий не выполняет ни одной мольбы, сколько бы мальчик не провозглашал «Господи помилуй». Ничего! Вот так фунт!..

Как-то, видимо после водосвятия, батюшка принес освященной воды. Возник разговор о ее чудесных свойствах. Якобы святая вода может стоять годами и не портиться. Борис спросил:

– Отец Иосиф, а откуда вы берете святую воду?

– Из колодца, мой милый. Я наливаю ее в большой посеребренный сосуд и кладу в воду на ночь серебряный крест.