– По лётному полю нельзя ходить. Там вооружённая охрана. Одного нашего местного застрелили прошлой весной.
– Меня тоже хотел застрелить ваш часовой…
– Семён! Ты из-за меня мог погибнуть, – вдруг тихо заплакала Анна.
Я успокаиваю её, обнимаю за плечи и прижимаю её к себе, мои губы встречаются с её губами…
– Пора уходить, я провожу тебя до остановки, – шепчет она мне, отстраняясь от моих объятий…
Мой самоход остаётся для командования незамеченным, и вечером, после команды «Отбой», я восторженно рассказываю Фариду о моём необычном любовном приключении. Он, молча, слушает, а потом изрекает:
– Ты дурак, Семён. Тебя могли застрелить. Ты бы подумал о своих родителях. Бабы этого не стоят, чтобы за них получать пулю в лоб.
– Любимая женщина стоит того, – возражаю я ему. – За неё мужчина может отдать свою жизнь. Примеров тому в литературе описано много.
– Да. Примеров тому в литературе действительно много. Но та, к которой ты шёл через лётное поле – не твоя девушка, а того солдата, кому она дала слово своей верности.
– В общем, ты прав, но…
– Никаких «но», – прерывает он меня. – Идём спать. Жизнь покажет…
Через три дня от Анны приходит письмо, в котором она высказывает сожаление о том, что дала мне надежду и просит не искать с ней больше встреч.
Позже я узнал от своей младшей сестры, которой довелось работать с Анной в одном учреждении, что она дождалась своего парня из армии. Она стала работать стюардессой на междугородних линиях, родила ему двоих детей. Он же, как это часто случается, стал беспробудно пить, и они развелись.
Глава шестая
– Семён, мне нужно поговорить с тобой, – говорит Фарид. – Давай во время самоподготовки «оттянемся сладеньким» на стадионе, там и потолкуем.
– Давай! – не раздумывая, принимаю я предложение своего друга.
Оттянуться сладеньким на курсантском сленге означает купить в училищном буфете банку сгущённого молока, пачку вафель, бутылку ситро и умять это все на травке футбольного поля. Следует оговориться, что это мероприятие является любимым делом почти у всех курсантов. Видимо, всем нам не хватает сладкого в курсантском рационе.
– Ты второго мая идёшь в увольнение? – первое, о чём спрашивает меня мой друг, когда мы усаживаемся на травке, разложив перед собой провиант.
– Вроде бы, да. В списки на увольнение меня внесли. А там как масть ляжет. Замкомвзводу, к примеру, может не понравиться, что мы с тобой отлучились с самоподготовки на пару минут, и мы оба не пойдём в увольнение, – отшучиваюсь я.
– Не будем говорить о плохом, а то накаркаем. У меня и так хватает проблем, – невесело говорит Фарид.
– Рассказывай, в чём дело?
– Как ты знаешь, я встречаюсь с девушкой из медицинского института. Так вот, парни из её общаги предупредили меня, что если они ещё раз увидят меня около неё, то обязательно отлупят.
– Мне все понятно, – говорю я. – Глупо идти, чтобы тебя просто побили. Нужно дать им бой! Сколько их было?
– Четверо.
– Четверо – это ничего. Пойдём в общагу вдвоём. А сегодня вечером мы с тобой должны потренироваться. Отработаем пару жёстких приёмов из боевого самбо. В увольнение пойдём в парадно-строевой форме. Думаю, что нам понадобятся сапоги и ремни. – Решено? – спрашиваю я его.
– Решено, – соглашается со мной Фарид, и по его лицу пробегает что-то наподобие улыбки.
Общежитие мединститута, где я ранее никогда не был, изумляет меня огромным количеством девчат, которые с любопытством поглядывают в нашу сторону, когда мы с Фаридом идём по длинному коридору, отыскивая нужную нам комнату. Это и понятно, курсанты военного училища нечастые гости здесь.