— Это щурка, Бо, — объяснил он серьзно.

— Щука?! — не поверил мальчик.

Исха засмеялась. На этот раз очень искренне. Веренир улыбнулся, глядя на нее.

Ее раны затянутся. Просто нужно немного подождать.

— Щурка, малыш, — сквозь смех повторила ведьма. — Щур-ка, — сказала она еще раз по слогам. — Так называют эту птичку.

— А-а-а, — протянул мальчик.

Птица испуганно вспорхнула, потревоженная Висгартом, который спешил к ним из замка.

Глядя на встревоженное выражение лица писаря, Веренир подхватился с покрывала, на котором были расставлены яства.

— Господин десница, — начал парень.

— Что случилось?

— Прочитай это.

Веренир развернул записку и быстро пробежал по ней глазами.

Он глянул на Исху. Она, видно, считав его эмоции, нахмурились и, медленно поднявшись, подошла к ним, оставив Бо уплетать сладкий пирог.

— Веренир? — встревоженно посмотрела Исха на него, будто знала, что это касается и ее. Демоны! Если бы он только был один, то вообще не стал бы говорить ей об этом, чтобы лишний раз не тревожить. Но она так внимательно и требовательно на него смотрела! Веренир знал этот взгляд. Она уже поняла, что это не обычное дело, каких у него случается по десятку на день. И он не сможет отнекиваться. Просто не сможет. Перед кем угодно, кроме нее, — никаких проблем. А с ней он умел быть только настоящим.

— Тихий Лог, — покачал головой Веренир, снова вчитываясь в строки.

После сожжения Исхи он оставил в этом городке своего человека. Того, кому мог доверять. Того, кто мог бы докладывать о важных вещах. О беспорядках или волнениях. Такие люди были у него в каждом хоть сколько-нибудь крупном поселении княжества. Именно это позволяло деснице быть в курсе всего, что происходит в стране и вовремя не только отслеживать ситуацию, но и менять ее, если требуется.

И сейчас его человек писал страшные вещи.

— Что — Тихий Лог? — голос ведьмы упал.

— Не волнуйся, я во всем разберусь, обычные беспорядки. В какой-то семье вроде обнаружили ребенка с магическими способностями и…

Исха коршуном кинулась на записку, вырвала ее из рук мужчины и жадно впилась в строки глазами. Он видел, как кровь все больше и больше отливает от ее лица.

— Сэя, — Исха оступилась, и Верениру показалось, что она сейчас упадет. Но та устояла, только сжала в кулаке клочок бересты, на которой написали послание.

— Ты знаешь эту семью? — нахмурился некромант.

— Не просто знаю, я принимала этого ребенка! Боже Ясногорящий! Господи! Какие же они изверги!

В ее глазах стояли слезы, и Веренир готов был собственноручно спалить весь Лог, только чтобы не видеть больше у нее этого выражения лица.

— Исха, — он взял ее за обе руки, сжимая в своих ладонях. — Исха, слышишь меня?

Она наконец посмотрела на него.

— Я поеду и, если еще не поздно, спасу эту семью.

— Поздно, слишком поздно… — она обреченно села прямо на траву. — До Лога несколько лучин пути. Если гнать лошадей — пусть три. Три гонцу оттуда, три сейчас. По меньшей мере шесть лучин, Веренир, мы не успеем…

Он видел, как из одного глаза все же сорвалась слезинка и, минуя щеку, упала на синее платье, оставив там темное пятнышко.

— Исха, не плачь, — подошел к ней Бо.

Мальчик взял ее за ладонь, в которой она сжимала записку. Бо дернулся и упал на спину. Он не шевелился. Исха вскрикнула и кинулась к нему. Веренир тоже поспешил к ребенку, как и Висгарт. Все они пытались понять, что произошло и вообще жив ли он. Но Бо почти сразу открыл глаза и сел.

— Что случилось, Бо? — испуганно спросила ведьма, трогая его лоб ладонью.

— Малыш плачет, — серьезно сказал он. — Ему страшно.

— Какой м-м-малыш? — у Исхи дрожала нижняя губа.