– Значит, у тебя есть тот, кто заботится о тебе? – не унимается она.

– Скорее, заботился. Мы давно не проводили время вместе, да и не разговаривали, – сажусь, зачерпнув в кулак песок, и начинаю пересыпать его из одной ладони в другую.

Мира тоже поднимается, наблюдая за моими действиями, тихонько произнося:

– Наши разговоры с отцом каждый раз заканчиваются лишь обсуждением поведения, моей роли и всего, что я сделала не так, – делится она откровением из жизни.

– А где твоя мама?

– Ее убили пять лет назад, – сухо говорит Мира, складывая ноги крест-накрест и, подобрав небольшую веточку, принимается выводить узоры на желтом песке.

– Извини, если это не мое дело.

– Это было давно, но именно после ее смерти у нас с отцом все изменилось, – она пожимает плечами, не прекращая своего занятия. – Он стал холодным и отстраненным. Однако, это единственный родной человек, оставшийся в моей жизни.

– Ее убийц нашли?

– Они получили по заслугам, – туманно произносит Мира. – А у тебя есть кто-то вроде матери?

– Да, – улыбаюсь, перенося вес на левую руку, и провожу ладонью по влажным волосам. – С ней мы в более близких отношениях. Она многому меня научила и, скорей всего, единственная, кто по-настоящему понимает.

Смотрю на «холст», подмечая, как Мира красиво рисует, и то, что она изобразила ни что иное, как моя татуировка на спине.

– Что она означает? – спрашивает Мышонок, постучав пальцем по песку.

– У каждого демона с рождения есть подобная метка, это его принадлежность к тому или иному королевству.

– Королевству? – удивляется она, широко распахнув глаза.

– Тебе раньше когда-то говорили, что ты ужасно любопытная? – ухмыляюсь и, поднявшись, подаю ей руку. – Возможно, когда-нибудь я тебе расскажу. Сейчас нам уже пора возвращаться!

– Так нечестно! – сопя от гнева, Мира встает, намеренно проигнорировав протянутую ладонь.

Стараюсь скрыть улыбку, а заодно и тот факт, что она меня забавляет. Одевшись, веду ее тем же путем, заметив, как Мира иногда ежится. Остановившись у мотоцикла, снимаю куртку и накидываю тяжелую ткань на хрупкие плечи.

– Держи! Не хочу, чтобы ты окоченела, пока находишься в моей компании.

– Конечно, я же не такая горячая, как ты! – парирует Мира, после чего краснеет, округляя глаза, когда до нее доходит смысл сказанных слов.

Ухмыляюсь, но молчу.

– Я не то имела ввиду! – тут же начинает она оправдываться.

– Да, я так и понял, – завожу мотор.

– Нет, ну, правда. Ты же как кипятильник! – фыркает Мышонок.

– Приятно слышать, что ты считаешь меня настолько горячим, – хмыкаю я, когда Мира пристраивается позади.

– Да, пошел ты, Хэлл! – в игривой форме бросает она, на меня же эти слова действуют иначе, заставляя откликнуться тому, что находится в штанах. А затем Мира нежно проводит руками по ребрам, скрещивая их на талии, отчего ширинка натягивается еще туже. Черт!

– Куда тебя отвезти? – спрашиваю, пока мы медленно едем по лесу.

– К клубу, – не задумываясь, отвечает она.

– Хочешь поговорить о том, что произошло сегодня?

– Нет! – коротко, но твердо заявляет Мира.

– Вполне возможно, что там полиция, и тебя захотят допросить.

– Тот негодяй заслужил такой смерти! – выплевывает Мышонок, и я с ней полностью согласен. – Не переживай, я сама разберусь с этим, а вот тебе там лучше не показываться.

Киваю, не зная, видит ли она это, и выезжаю на трассу, ведущую в город, которая заметно оживилась, пока мы находились в отдаленном тихом уголке, сохранившимся посреди вечной суеты.

Хэлл высаживает меня возле дома, соседствующего с клубом. Стоя на тротуаре, жду, когда его мотоцикл скроется за поворотом, и непроизвольно провожу пальцами по губам.