– Эм, – сказала она. – Ему исполняется двенадцать лет?

– Да, – ответила Полуэктова.

– Тогда, насколько я понимаю, четыре тысячи восемьдесят третий день он ещё не прожил.

– Не прожил, так проживёт, – сказала Полуэктова. – Можете начинать надувать.

– Я? – удивилась Суконская.

– Все, кто может, пусть надувают. Времени мало. Я на два часа заказала пиццу, а на три торт. И, кстати, всех постояльцев лучше позвать на праздник. Чтобы Васеньке было повеселее.

– Извините, – сказала Суконская, – но вам не кажется…

– Не волнуйтесь, Лариса Николаевна, – вмешался Лысов. – Мы сделаем всё, что возможно.

– А вот она, похоже, с вами не согласна, – заметила Полуэктова. – Она на меня даже не смотрит…

– Не обращайте на неё внимания, – Лысов взял Полуэктову под ручку, отводя в сторону. – Мне нужно с вами посоветоваться. Где лучше развесить шарики?

– Да вы что, – Полуэктова отстранилась от него, как от умалишённого. – Да вы можете себе представить четыре тысячи шариков? Да они должны быть просто везде!

В этот момент к Суконской подлетел её глаз, весь испачканный в коричневой жиже, которая капала с него на пол. Мария Аркадьевна перехватила его в воздухе, поморщившись, а затем, достав из сумочки влажные салфетки, принялась его оттирать.

– Так что я бы на вашем месте, – сказала Полуэктова Лысову, – прямо сейчас начала надувательство. Иначе можете не успеть, и гонорар, соответственно, будет пересмотрен. О квесте тоже подумайте. Он должен быть… – она задумалась, подбирая слово, – впечатляющим!

Полуэктова зыркнула на Суконскую, которая как раз вставила глаз на место, подошла к ней и добавила:

– А на вашем месте я бы не макияжем занималась, – она вырвала использованную салфетку из её руки, – а помогала бы с шариками!

Полуэктова громко высморкалась в салфетку, потом вся скривилась, видимо, унюхав что-то неприятное, и быстрыми шагами удалилась из холла, не меняя выражения лица.

– Ну что же, – сказал Лысов, – надо надувать шарики. Если хотите, вы можете продолжить ваши поиски пщеша, я сам надую.

Он подошёл к пакетам и взял пару упаковок шариков.

– Нет, что вы, – ответила Суконская. – Я вам, конечно, помогу. Дайте одну. Я ведь даже пока не представляю, где искать пщеш. Заодно и подумаю. Однако зачем вы вообще согласились на этот день рождения? Вы же не обязаны.

Лысов протянул ей одну пачку шариков и сел в соседнее кресло.

– Во-первых, – сказал он, – я всегда стараюсь думать, что желание клиента – закон. Мне кажется, это правильный подход. А во-вторых, если они и вправду заплатят этот миллион, отель будет спасён. Мы еле выживаем.

– Может быть, вам и не нужен этот отель? – спросила Мария Аркадьевна. – Может быть, вам стоит поискать себе другое занятие?

Лысов посмотрел на неё внимательно.

– Я не могу, – ответил он после небольшой паузы. – Понимаете, Жанна очень увлеклась этим проектом. Он был для неё будто бы источником силы. Она могла уехать в деревню, например, договариваться насчёт продуктов, исчезнуть на пару дней, а потом вернуться такой счастливой… Спрашиваешь, куда пропадала. Отвечает, что нашла хорошего поставщика яиц и не заметила, что батарейка в телефоне села… – Лысов посмотрел в окно с лёгкой улыбкой на губах. – Если бы она была сейчас здесь, она была бы рада, что я пытаюсь продолжать её дело.

– Но ведь она умерла, – тихо возразила Суконская.

Лысов зыркнул на неё, свёл брови вместе, потом отвернулся.

– Давайте уж лучше надувать шарики. Умеете? Нет? Сейчас покажу.

Он вскрыл одну из упаковок и, взяв маленький синий шарик, похожий на дохлого червяка, начал дуть. Мария Аркадьевна взяла другой, красный и, проследив, что делает Лысов, попыталась повторить за ним. Получилось не сразу, но скоро шар начал увеличиваться в размерах. Лысов, завязав первый шарик, отложил его в сторону, и тот покатился по паркету в сторону коридора. Взял второй.