– Да, но у Александра был конь, – заметил пораженный викарий, – поэтому, не кажется ли тебе, дорогой Жакоб, что дать это имя ослу, с твоей стороны было несколько претенциозно?

На лице Жакоба появилось плутовское выражение.

– Так и я ведь не царь эллинов.

Матье де Нель хмыкнул и отпил из фляги.

– Кстати, почему ты отказался от щедрого предложения Его Преосвященства и не выбрал себе мула из его конюшни?

– Ну, нет уж, я своего Буцефала не променяю даже на арабского скакуна, – Жакоб любовно почесал осла за ухом. Буцефал перестал жевать и с благодарностью посмотрел на хозяина карими влажными глазами.

– Отчего же?

– У нас с ним одна душа на двоих и мы понимаем друг друга с полувзгляда, – ответил Жакоб, скаля зубы. – А помните, святой отец, как он однажды хотел меня сбросить в реку?

– Отлично помню, и жаль, что это ему не удалось, – засмеялся викарий, допивая вино. – Ты прав, Жакоб, у вас с ослом и впрямь есть нечто общее. Должен признать, ты остался таким же прохвостом, каким был в то время, когда я подобрал тебя на парижской улице. Монашеский устав и тот не смог изменить тебя за эти годы.

– Не понимаю, святой отец, к чему это вы, – обиделся Жакоб. Он не любил – и викарию это было прекрасно известно – даже самых невинных упоминаний о Париже. Никакие сокровища на свете не смогут соблазнить его снова оказаться внутри городских стен, да что там стен, он не согласится приблизиться к Парижу даже на три лье.

– Ну, ладно-ладно, давай собираться в путь. До аббатства Святого Аполлинария осталось несколько часов неторопливой езды, – викарий поднялся. – Мы должны приехать туда засветло, в противном случае нам придется заночевать в лесу, а в этих краях полно волков.

– Не нравятся мне эти визитации, – проворчал Жакоб, укладывая остатки провизии в мешок.

– Вот как? Позволь узнать, почему?

– А то вы не знаете, святой отец, как монахи этого не любят. Живут себе тихо-мирно. Вдруг, нате вам, приезжаем мы – и конец спокойной жизни.

Матье де Нель, скрестив руки на груди, рислонился спиной к дереву, наблюдая за суетливыми сборами Жакоба.

– То есть, тебя беспокоит нелюбовь монахов к визитатору?

– А то! В Шампани, как я слышал, одного епископа забросали камнями монахи его же диоцеза9. Едва ноги унес бедняга.

– Паршивые овцы есть в любом стаде. Но, Жакоб, согласись, все-таки визитации служат благим целям.

– Благим целям? Ха! Это, каким же? – удивился Жакоб, отвязывая лошадь викария.

– Они помогают вовремя исправлять нарушения и очищать Церковь от скверны, м назидательно ответил Матье де Нель, прилагая немалые усилия, чтобы в голосе не было и тени иронии. Во-первых, викарий епископа не может себе позволить отзываться о Церкви в таком духе, тем более в разговоре с простым монахом; а во-вторых, природная язвительность однажды чуть не стоила ему головы – об этом он помнил очень хорошо.

– Всей жизни не хватит, чтоб ее очистить, – пробурчал себе под нос Жакоб, но так чтобы викарий слышал.

– Упомянутый же тобой случай, действительно имел место, однако он скорее прискорбное исключение, чем правило, м не удержавшись, весело закончил Матье де Нель, пропуская мимо ушей последнюю реплику Жакоба.

– Но Его Преосвященство вот уж третью визитацию поручает вам, – не унимался тот. – С чего бы это? Пусть сам бы и ездил.

Матье де Нель легко вскочил на коня.

– Мой дядя, как тебе известно, уже немолод и я готов оказать ему столь пустячную услугу. Но главное, каждое аббатство располагает немалой библиотекой, а книги – единственное утешение, оставшееся мне в жизни. Так что давай лучше поскорее тронемся в путь.

– Ха! – подпрыгнул Жакоб, ударяя себя по бокам. – Вот так бы сразу и сказали, мол, охота мне покопаться в пыльных манускриптах, оттого и ездим, а то придумали тоже: «очищать Церковь от скверны».