– Привет. Мне понравилось твоё платье.

– Неужели? – Полина скептически приподняла тонкую бровь.

Соня подошла ближе. Брови у барышни Нечаевой были потрясающие – тонкие, чёрные, огибающие высокими дугами яркие синие глаза. Все актрисы сейчас ходят с подобными. Соня, хоть и критически относилась к моде, попыталась как-то раз из интереса сделать такие же, незаметно утащив из маминого будуара специальные щипчики.

Оказалось, что быть модницей очень больно. Хватило пары вырванных волосков. Да и брови у Сони рыжие, а не чёрные, сильно на лице не выделяются. Не красить же их, в самом деле? Совсем нелепо будет выглядеть. А вот Полине новомодные брови очень шли. Как и шикарное платье, которое сверкало и переливалось стеклярусом и стразами.

Так что Соня, похвалив наряд, ни на секунду не слукавила.

– Правда, – ответила она. – Очень оригинальное и восхитительное платье, я такого никогда не видела. Тебе очень идёт.

– На то и был расчёт. – Девушка, усмехнувшись, откинулась на спинку дивана. – Полагаю, трюк удался. Ты видела лица этих снобов?

– Я думала, некоторых удар хватит на месте. Тут таких нарядов не носят. – Соня осмелела и присела рядом. – Но, мне кажется, такой переполох только на пользу. Все эти бесконечные правила этикета, обязательные церемонии, по-моему, прошлый век и ужасная скука. Почему не устроить просто танцы без занудной чопорности?

– Да, местные аристократы – ископаемые динозавры, – согласилась новая знакомая. – А ты вроде нормальная, не тепличный цветочек, раз в обморок не упала. Полина, – девушка протянула ладонь.

– Соня.

Рукопожатие у барышни Нечаевой было совсем не девичьим.

– Правда, что ты жила в Америке?

– Пять лет в Новом Орлеане и Чикаго. Северо-Американские Штаты – шикарная страна. Молодая, современная. Там всё по-другому.

– А ты видела небоскрёбы?

– Ха, я в них жила! Весь город – как на ладони. Дух захватывает.

– Это так сказочно звучит, мне бы тоже хотелось. Жаль, у нас высоких домов не строят. А что ещё интересного в Штатах?

– Да всё. Еда, например. Американцы очень любят есть «горячих собак». Это божественно вкусно.

– Собак? – ужаснулась Соня.

– Не настоящих! Так называют сосиску в булочке. Мясо, понятно, обычная свинина. Просто юмор такой. Американцы вообще весёлые люди.

Соня облегчённо рассмеялась.

– Я поняла. Это метафора – как картофель в мундире, да?

– Вроде того. Забавно, в Штатах картошку вообще не чистят, она всегда просто картошка – в мундире или без.

– Мне ещё кажется, что американцы изобретательные. Я в газетах постоянно про какие-нибудь технические новинки читаю.

– Пожалуй, что так, – согласилась Полина. – Но это понятно – в Америке всё определяет наука, ведь магия там не приживается.

– Это для меня всегда было удивительно.

– Ничего необычного. Мне один учёный рассказал, что всё дело в старом глобальном катаклизме. Вроде Великого разлома, который случился в конце войны три года назад. Профессор считает, что это был второй разлом в истории мира, и вообще правильнее называть его разрывом.

– Почему?

– Потому что вся планета когда-то была накрыта магической сетью – как паутиной. Так вот – на месте Северо-Американских Штатов в этой сети уже лет пятьсот как огромная дыра. Никто не знает почему. Но этот учёный предполагает, что виноваты сами люди. Потому что в конце Великой войны на территории Европы и России появилась такая же дыра. Ну, теперь и вы почти без магии. Так даже лучше.

– А мне нравилось. В детстве, помню, волшебные огоньки на Рождество и сказочные фигуры в небе. Так красиво было…

– Электричество и фейерверки чем хуже? Умный человек не на такие фокусы способен. Посмотри на Штаты! Они занялись наукой и техникой и правильно сделали. Пока Европа надеялась на чудеса, американцы строили небоскрёбы и железные дороги, изобретали автомобили, аэропланы, бытовые приборы. Кинематограф, в конце концов! Там можно воплотить любую мечту.