Парадная зала арендованного особняка на Тверской чем-то напоминала витрину с мороженым или кондитерскую. Девичьи наряды светились самыми нежными оттенками белого, слоновой кости, голубого, розового, сиреневого… Пышные и воздушные платья пенились, как взбитые сливки, как невесомые меренги, как ажурные папильотки на ножке котлеты по-киевски… Мысленно дойдя до котлет, Софья Загорская поняла, что перед балом всё-таки не мешало перекусить.

Цветы были повсюду. Букеты, гирлянды, панно, корзины всех форм и размеров щедро украшали помещение.

Гости, само собой, тоже были богато декорированы флорой. Чего тут только не встречалось! Разумеется, весенние первенцы – крокусы, первоцветы, гиацинты и подснежники, ирисы и адонисы, тюльпаны и нарциссы. А ещё орхидеи и фиалки, камелии и лилии, фрезии и каллы… Надо полагать, оранжереи и цветочные лавки Москвы накануне события заметно оскудели ассортиментом, но собрали выручки на полгода вперёд.

Ароматы цветов и духов летали по помещениям, причудливо смешиваясь между собой. Ближе к утру, в разгар танцев, среди разгорячённых гостей они станут совсем пахучими и душными, бутоны будут мертвы и затоптаны каблуками. Но пока цветы ещё живы, а приглашённые – свежи и опрятны.

Тамара Киприани своим цветком выбрала розу. Крохотные розаны – живые и шёлковые – изобильно покрывали её розовое платье с широкой юбкой-панье[20]. Маленькими бутонами «клементин»[21] были отделаны сложная причёска и веер. Само собой, розочки были на туфельках и перчатках.

На взгляд Загорской-младшей, с цветами княжна всё-таки переусердствовала. Розовый куст какой-то вышел. Сама Соня сегодня была в голубом. Нижнее платье из плотной тафты, верхнее – из газа небесного оттенка, плечи прикрыты невесомым шифоном, юбка из отдельных «лепестков» разной длины, которые при движении волнуются и порхают. Незабудки в волосах и на корсаже смотрелись превосходно. В общем, Софья сама себе очень понравилась. И даже поймала несколько заинтересованных взглядов. Хотя до прелестной княжны Тамары ей, конечно, далеко. Вон как все вокруг неё вьются.

А полицейских, напротив, нигде не было видно. Соня знала, что они работают под прикрытием. Неужели так превосходно замаскировались? В ожидании танцев девушка рассеянно бродила возле буфета с шампанским, клюквенным морсом, миндальными напитками и фруктами. Слева внезапно возник официант с подносом и предложил Соне лимонаду. Какое у него знакомое лицо. Ой, это же Митин сотрудник – Михаил! Псевдолакей ничем, однако, себя не выдал, лишь в последний момент еле заметно подмигнул Софье. Соня моргнула в ответ – мол, сохраню тайну. Раз Миша здесь, значит, и его начальник неподалёку. И это обстоятельство почему-то заставляло волноваться в ожидании.

Двери залы между тем распахнулись, и церемониймейстер объявил о прибытии новых гостей (и кто же посмел так возмутительно опоздать?):

– Купец первой гильдии Алексей Кириллович Нечаев с дочерью Полиной!

Соне в её «буфетном» углу прибывших видно не было. Зато прекрасно ощущалось, как на пару мгновений затихла зала, а потом среди гостей начался невнятный ропот, который усиливался по мере продвижения вошедших от входа к центру. Соня прислушалась к обрывкам фраз, доносящихся из-за спин присутствующих.

– Святой Диос! Как непристойно!

– Где так носят? Что за фасон?

– Она приехала из Северо-Американских Штатов.

– Так вот откуда такой вульгарный стиль!

– Я что, вижу её коленки?

– Боже, я не зря считала Америку континентом зла и порока.

– Какие короткие волосы! У мужчин длиннее бывают!

– Ужасно неприлично, но какая шикарная вышивка!