– Добро! – ответили дружные голоса.

– Одно, друге, меня тревожит. Союзный вет все еще не решил объединить силы[46]. Лишь два племени, карпане и смоляне, обещали дать под мою руку четверть своих воинов и припасы, что я попросил.

Даврит расправил широкие плечи. Огненными очами смотрели на него близкие мужи. Ожидали последних слов. Седые вожди хранили покой на своих лицах. Густобородые начальники племенных отрядов дружины слушали с тревогой. Князь еще раз оглядел тех, кому доверял, на кого мог положиться в нелегком деле. Лавки у стен были полны. Не привыкшие к утонченной роскоши северные люди оделись сегодня с грубоватым варварским блеском. «Мы возьмем много добычи. Об этом вы думаете сейчас? Или вас беспокоит то же, что меня?» – метнулось в его уме. Суровые молчаливые лица ничего не ответили. Князь снова улыбнулся. Качнул гордой головой.

– Остальные… Их нужно убедить. Они должны понять, наконец, что без единого вождя и без большого войска все новые поселения на римской земле окажутся под угрозой. Император не потерпит нас мирных: он захочет видеть нас лишь своими рабами. Так уже было с готами и другими народами. Вет нужно убедить. Об этом я вас прошу, братья, – закончил Даврит. Сел в расписное дубовое кресло.

– Да, князь! Все сделаем! – ответили сильные голоса. – Время есть, потолкуем со стариками. Все дружины пойдут с тобой!

– Спасибо, друге. Какие вести, Всегорд? Ты хотел. Говори.

Невысокий крепкоплечий человек справа от князя встал. Сделал два шага вперед. Он был полноват, широколиц, с низким морщинистым лбом. Серые очи его двигались быстро, не избегая встречных взглядов. Княжеский советник шмыгнул носом и безразлично произнес:

– Светозар в пути. Думаю, вольные люди нас поддержат. Силы если наши соединим на южной земле, то немало урону будет врагу еще до того, как пересечет войско наше Дунай.

– Добро. И я этого жду. Что еще?

– Прибыло посольство от кагана[47].

– Что аварам нужно? – Даврит удивленно посмотрел на Всегорда. – Отчего среди зимы явились? Странно это.

Руки полноватого мужа невольно поправили у пояса штаны под просторной зеленой рубахой. Лицо сделалось напряженным.

– Не знаю, князь! Посол Баяна желает без промедлений говорить с тобой. О чем? Молчит. Приехал он только вчера под ночь. Мы приняли его со всем положенным почтением, предоставили все, что могли. Теперь, не дожидаясь твоего слова, он требует встречи.

– Чего так? Не много ли хочет? Может, и правда срочное дело у посла? Почему зимой явился, нас не уведомив? Что за гость!

– Не знаю, князь. – Всегорд надул под горбатым носом и без того круглые губы. Веки его дрогнули, напряглись, наполовину укрыв острый взор. – Не нравятся мне авары и нынешний посол их тоже. Он надменен, непочтителен, не как гость держится, а словно хозяин. Дружелюбия в нем не чую. Не успел он в дом войти, уже гнева моего просит. Говорит, коней моих лучше кормите и пришлите вина да женщин на двор. Я все сделал. Я терпеливый. Князь, ты знаешь. Все перемелю, чтобы только вражда не проросла, но…

– Договаривай, – нахмурил густые брови Даврит.

– Он не привез подарков. У моих людей всюду глаза. Все знают. Все слушают. Один из проводников поведал: ничего, кроме припасов для себя, у посла и нет. Золота – нет, серебра – нет. Даров великих не имеет, а про малые не знаю. Есть рабыни для забав. Это все.

– Странно. Так в гости не ходят. Неужто брат мой Баян решил ругаться с нами? Чего хочет? Что посоветуешь, Боз? – обратился князь к рослому беловолосому человеку.

– Принимай посла в обед. За богатым столом. Так все и узнаем.

– Ты как считаешь, Всегорд?