– Хозяин съехал и оставил нас с отцом сторожить дом. Вот, и пока отец уехал в торговые ряды, то я могу спокойно позировать. А так нам хозяин строго наказал никого не пускать в дом.
Они познакомились и узнали, что девушку зовут Белла. Она проводила братьев в зал и села в кресло.
– Я готова!
Михаил достал альбом из-за пазухи, и стал спешно зарисовывать её образ, а Василий разглядывая обстановку зала, спросил девушку:
– Белла, интересно, а кто хозяин этого дома?
– Господин Иоганн Грот, он из Любека, и живёт в этом доме уже третий год. А я в этом доме живу с детства, и от прислуги научилась говорить по-русски без акцента.
Вдруг послышался грохот открывающихся ворот. Белла вскрикнула и сразу заторопилась:
– Господин Бовин приехал, мой отчим, и вам пора уходить. Быстрее, быстрее!
Белла схватила рисунок и, посмотрев на него, заулыбалась:
– Благодарствую, здорово получилось! Так похоже!
Братья поспешили к выходу, а Василий обернулся и спросил:
– Белла, мы ещё встретимся?
– Да, но только втайне от отчима, – ответила она и вновь улыбнулась. – Я буду ждать тебя у телеги напротив нашего дома!
Глава 9. Казнь
Потрясающая новость облетела всю Москву. Ученики артиллерийской школы только и говорили о разбойнике Лихутьеве, недавно пойманного. Расследованием этого дела занималась особая команда для сыска воров и разбойников под началом подполковника Редькина и знала своё дело. Она выследила разбойника и, устроив засаду у его возлюбленной, изловила преступника. Казнь была назначена в воскресение у Лобного места на Красной площади.
Многие ученики школы хотели воочию увидеть настоящего убийцу. Василий Данилов, утром побывав на свидании с Беллой, тоже собрался на Красную площадь и теперь уговаривал брата.
– Ну что, Мишка, идём? – тащил за собой брата Василий.
– Отстань, мне жутко, – упирался Михаил.
– Да ты что, увидеть живого разбойника и его казнь, – вскричал Василий, – такое бывает раз в жизни!
– Ладно, идём, – наконец, согласился Михаил, а у самого дрожь в коленках.
Братья Даниловы только подходили к Лобному месту, а народ уже толпился у деревянного помоста, специально срубленного для казни.
– Кажись, его приговорили к четвертованию за бунт противу государыни, – говорили в толпе.
– У вас на Руси казнь не пользуется особым успехом, – усмехнувшись, проговорил на плохом русском какой-то иностранец. – Вот у нас в Европе это увеселительное дело. Все кричат, свистят и требуют крови.
– А вот у нас по-божески, – ответил краснощёкий купец.
В толпе в первых рядах уже стояли братья Даниловы, которые хотели поближе рассмотреть преступника, а Василий подначивал брата:
– Готовься, Мишка, скоро начнётся!
– Меня уже берёт дрожь! – поёжился Михаил.
– Так им и надо разбойникам с большой дороги, – говорил ему Василий. – Впрочем, брат, ежели боишься, то можем отойти в сторонку.
Но вдруг ударил колокол и на помост привели преступника. Зачитав высочайший указ императрицы, с разбойника сняли мешок и все ахнули. Перед ними предстал крупный бородач. Он выпрямился и, широко расставив ноги, оглядел праздную толпу.
Ошарашенный Михаил вскрикнул и побледнел:
– Да, это ж наш попутчик Иван! Я ведь хотел его нарисовать.
Иван тоже увидел своего знакомца Михаила и воскликнул:
– Ну, вот мы и встретились!
– И как договаривались, на площади! Рисуй … – и не договорил…
Палач поставил его на колени и положил голову на колоду. Народ замер, и палач в полной тишине занёс свой топор над жертвой, ожидая команды.
– Руби!
И топор, сверкнув на солнце, опустился … Голова Ивана скатилась с помоста. Затем палач отрубил ноги и руки преступника и аккуратно сложил около кола, стоящего у помоста. Народ ахнул и стал креститься, а палач знал своё дело. Он поднял за волосы голову Ивана и, насадив её на кол, коротко сказал: