Во-первых, — ни на одном из них не видно повседневной формы одежды любого селянина, а именно — ватника. Да, лето… Но это для курортников, валяющихся на пляжу. А в деревне, особенно в поле, иной раз так восточным или северным ветром продует, что и о полушубке вспомнишь. Вместо этого, комитет по встрече принарядился в свободные серые свиты. Как бы не из домотканого полотна.

Во-вторых, — отсутствует еще менее неизменная часть гардероба жителей глубинки, кирзачи или резиновые сапоги. А это уже ни в какие каноны не вписывается. Нет, были бы они босиком или, на худой конец, в лаптях (зависимо от века) — ладно, но на всех пятерых встречающих одинаковые, отличающиеся лишь степенью загрязнения, аккуратные полусапожки.

Дальше — хуже. У троих мужиков в руках вилы-тройчатки. Один — с копьем. И пятый, видимо, главный, как и я подпоясан мечом. Только мой — длиннее будет.

В общем, рубль за десять, я по-прежнему в средневековье. Осталось понять, что за география кругом. Не хотелось бы оказаться в глубине немецких земель. Особенно, если время осталось прежним, и вот-вот грянет Грюнвальдская битва* (*Битва при Танненберге — решающее сражение Великой войны 1409–1411 годов, происшедшее 15 июля 1410 года. Союз Королевства Польского и Великого княжества Литовского под предводительством короля Владислава II Ягайло и великого князя литовского Витовта одержал решающую победу над войском Тевтонского ордена). Там такое движение начнется, мама не горюй. Псы-рыцари всех подозрительных особей мужеского рода будут вешать вдоль дорог лишь за брошенный искоса взгляд. А я, как назло, в немецком ни бум-бум. Спалюсь с ходу.

Значит… молчим до последнего. Пусть аборигены сами разговор начинают. В крайнем случае, будем изображать глухонемого. Изобразим ветерана, немножко больно битого в голову, как следствие — контузия и потеря возможности общаться.

В общем, импровизируем…

— Стой! — поднял руку опоясанный мечом, как только я приблизился к мосту. — Кто такой? С чем пожаловал?

Ф-фу… Свои… В смысле, русичи, славяне… Ну, хоть в этом повезло. Хотя, не факт. Не будем торопиться. Тевтонцы ведь не на пустых землях свои замки ставили. Так что я вполне могу оказаться в одной из таких комтурий, лишь недавно вошедших в состав ордена. И новых господ крестьяне могут с одинаковым шансом как ненавидеть, так и любить. Все зависит от конкретного командора и его политики проводимой на вверенной ему территории.

— Стою… — я демонстративно облокотился на перила. — Кто таков? Человек божий, обшитый кожей. Степаном зовут. А пожаловал с самым простым намерением. Поесть бы чего, да поспать под крышей. Если не с кем, то можно и одному… — решил закончить речь немудреной шуткой.

Мужик с копьем ухмыльнулся, оценил шутку. На вид ему было лет под тридцать, а глубокий шрам на левой щеке указывал, что и жизнь довелось повидать разную. Небось, и под чужим кровом ночевать приходилось. Да и в чужих кроватях тоже.

Зато тот, что с мечом, уже в возрасте — о чем свидетельствовала обильная седина в волосах и бороде — наоборот, насупился. Видимо, в хозяйстве не только жена имеется, но и дочь, может, даже несколько, в том возрасте, когда за ними глаз да глаз нужен. И появление разудалого чужака в деревне его не слишком обрадовала.

— А откуда пришкандыбал? — проворчал соответствующим тоном. — Что-то не припомню в наших краях такого молодца?

Когда не знаешь, что сказать, лучше всего предоставить возможность собеседнику самому найти нужный ответ. Так что я лишь плечами пожал, вздохнул и махнул рукой позади себя…

— А-а… — протянул хмурый. — Так ты из того купеческого обоза, что намедни рядом с деревней ночевали?