Через окна в круглое помещение падал солнечный свет, в луче летали пылинки. Стены и потолок были расписаны сценами из жизни святой. Селеста изображалась некрасивой женщиной с кротким выражением лица, у её ног лежал лев, а над головой расходились лучи солнца. На алтаре с небольшим ларцом, на крышке которого красовался по видимости символ святой лежали свежие букеты красных и сиреневых цветов, мелкие монетки, горели свечи. Несмотря на то, что от предмета исходила светлая аура, режущая глаза, Морх безошибочно определил, что внутри лежат кости.

– Селеста, даруй ему исцеление и помоги открыть сердце…

Слышал он тихий шёпот. Это было так мило. Маленькая небесная фея молится за него своей богине! За него, за чудовище! Просто немыслимо. Знай она истинное положение дел, наверняка бы сыпала проклятиями или бежала прочь. Вся доброта у таких праведников обычно испарялась, когда сквозь немалое очарование Морха они наконец видели его настоящее лицо.

«Как долго продержится это милая дева?» – подумалось ему.

– Прости, что прервал твою молитву, – сказал Морх вслух, виновато улыбнувшись, и подошёл к алтарю.

Дора вздрогнула от неожиданности и подскочила на месте. Ох и нервная она девица, если даже духовные практики не в силах успокоить её разум.

– Н-ничего, – наконец выдавила она, поправляя рукав платья. – Я уже закончила, но помню своё обещание тебе. Если хочешь, мы можем помолиться Селесте вместе. Открой своё сердце святой деве, и она исцелит тебя!

«Тебя что-то не исцелила», – заметил Морх, мельком бросив взгляд на её запястье. Как ни пыталась Дора прикрыть рукавом, он видел на коже синюшные следы от его пальцев. Вслух, конечно, ничего не сказал, только попросил прощения за произошедшее ночью. Морх не хотел причинять боль столь светлой и красивой девушке, ему просто снился кошмар. Дору ответ вполне устроил, она просияла и, указав рукой на алтарь, прошептала:

– Помолимся.

– Помолимся, – согласился он, забавляясь игре.

Он опустился вместе с Дорой на колени, сложил руки в молитвенном жесте и закрыл глаза. В этот раз послушница молилась про себя, Морх лишь слышал как шевелятся её губы. Сам же он молчал и ничего не чувствовал кроме любопытства. Что она там говорила? Открыть святой сердце? Да узри она его, сожгла бы в священном огне на месте.

Конечно, в пепел Морх не обратился, не задымился, не забился в конвульсиях или что там ещё можно было ожидать. Стоять на коленях ему быстро наскучило, он приоткрыл глаза и посмотрел на Дору. Та была полностью в молитве и ничего не замечала вокруг. Чем бы заняться? Может, стащить монеты из ящичка для пожертвований?

Но не успел Морх придумать себе развлечение, как почувствовал, что духовной энергии становилось вокруг всё больше. Это, несомненно, была магия, чистая и незамутнённая. Светлая жизненная энергия, пронизывающая всё живое, часть мироздания. И, что самое жуткое, сейчас эта энергия пыталась найти путь к его сердцу.

Протяни мне руку, дитя…

Морх широко распахнул глаза от удивления. В его голове отчётливо звучал мягкий женский голос. Морх почувствовал покалывание по всему телу, волны светлой энергии вокруг омывали его.

«Так ты и есть святая милосердная Селеста?»

Я любовь, я милосердие, я сострадание. Я Селеста и я изгоняю тьму из каждого сердца, что мне доверилось.

«Боюсь, моё тебе не по зубам. Тут ничего нет!»

В тебе много зла, дитя, обиды и горя. Я знаю такие сердца как твоё. Чистейший источник гаснет и обращается ко тьме, когда его любовь предают, когда его чистоту и невинность растаптывают в пыль. Ты, как и тысячи душ до тебя, стал таким от зла и бедствий, поразивших тебя.