Как же я вернусь в монастырь? Но, впрочем, спрошу дорогу. Ничего страшного. Монастырь в центре, все его знают.

Только старуха дверь за мной не закрыла. Она продолжала идти за мной по тропинке к воротам. Едва мы до них дошли, и я вывалилась на улицу, как бабка вцепилась в меня крючковатыми пальцами и заголосила на всю улицу.

- Стража! Стража! Меня обворовали! Воровка! Она гнусная воровка!

*«Шахматисты» - один из немногих сохранившихся витражей XV века на светский сюжет. Выполнен во Франции около 1450 года. Хранится в коллекции музея Клюни. В этом же музее находятся Шпалеры серии «Дама с единорогом» из моего романа «Вышитые сны маленькой гианы». Витраж и легенды, с ним связанные, удивительны, и я описала его в соответствии с действительностью.

8. Глава 7. Саламандра холодна как лёд, но она любовь свою найдет.

- В Кенсингтонской тюрьме сидит человек по имени... которого я не знаю.
Он приговорён к смертной казни. Может быть он?...
Хотя я на его месте не рискнул бы…

«Клуб самоубийц, или Приключения титулованной особы» 1981год.

Я открыла было рот, чтобы возмутиться такому нелепому обвинению, но старуха голосила так громко и так звучно, что мой голосок был просто не в состоянии перекрыть её вопли. И, что удивительно, на её зов тут же прибежала стража. То были два солдата в форме во главе с довольно высоким командиром.

- Что случилось, госпожа Вильфранш-сюр-Сон*?

- Воровка!!! - продолжала голосить бабка.

- Я ничего не крала! - постаралась я всё-таки хоть что-то вставить в её неиссякаемый поток обвинений.

Но какой там. Все слушали только наглую старуху, уверявшую, что я проникла в её дом обманом, что я обошла все комнаты, и что я украла у неё из шкатулки фамильный перстень. «Но ведь дальше первого внутреннего холла я даже не была!»

- Ну какой ещё перстень?! - чуть не плакала я, - Я его и в глаза-то не видела.

- Да, а это что?

Бабка проворно засунула руку, сжатую в кулак, в карман моей послушнической хламиды, а когда вынула её и разжала, на ладони и в самом деле лежал большой перстень. Только вот со стороны выглядело, будто она засунула руку в карман и нашла там перстень. Как будто он и в самом деле там лежал, а не был изначально спрятан в её же кулаке.

Перстень был большой, с круглым камнем, на котором искусным резчиком был вырезан замысловатый герб. Внизу герба была крепость с башней и воротами, а в верхней части три перечёркнутые геральдические лилии*. Я совершенно точно видела его на пальце у старухи, когда она мне показывала поврежденные части на витраже.

- Да она его всё время на пальце носит! Как бы я его стянула, с руки-то? - попыталась я воззвать к разуму стражников.

Те воззрились на старуху, но она снова начала голосить про кражу, и что я обманом проникла в её дом.

- Да, я же витраж её пришла осмотреть! - вновь воспротивилась я.

- Ты разве саламандра, чтобы в витражах разбираться? - хитро и недобро прищурившись, спросила она.

Я прикусила губу. Ну не могу я вот сейчас на всю улицу объявить, что я, действительно, последняя саламандра в городе - вокруг нас так много народу уже собралось. Зеваки вовсю глазели, ожидая, чем дело закончится.

- Саламандры же ушли два месяца назад. С гаком! - вдруг сказал один из солдат.

- А вчера и вовсе квартал рухнул и по ветру развеялся, - поддакнул другой.

- Меня Мать-настоятельница прислала! - снова попробовала вставить я.

- Я давно дружу с Матерью-настоятельницей. Она бы предупредила, и прислала бы с тобой кого-то! Врёшь ты всё!

Дальше я стояла молча. Мои аргументы иссякли.

- В участок её. Там разберёмся, кто, куда и кого послал! - наконец принял решение командир стражников.