– Э-м-м… Прошу прощенья, – запоздало пробормотал вслед возмущённо крякающей мамаше, торопливо уводящей подальше испуганный выводок.

Макс подобрал корявый сучок и наугад потыкал вязкое дно. Нащупав твердь, отбросил палку и без колебаний шагнул в воду. Распугивая стайки шустрых мальков, направился к противоположному берегу.

Рыбацкий глаз не подвёл. Как и ожидал, воды оказалось едва по грудь.

– Да, что-то мелковат. Прямо скажем, так себе канальчик…

Цепляясь за сочные стебли рогоза, Макс выбрался на берег и сходу направился к замшелой стене, подспудно отметив первое расхождение.

Да. Точно. Заросшая набережная есть, канал, пусть плохонький, тоже есть, уточки есть, а вот памятного деревянного моста как не было. Даже остатков свай. Непорядок.

На всякий случай оглянулся, в надежде, что мозг спохватится и незаметно скорректирует досадную ошибку, нарисует мост, как будто всё так и было.

– А ну-ка, але оп! Мостик явись!

Вопреки тайной надежде, настырная картинка даже и не думала меняться. Разве что чуть посветлела взбаламученная глиняная взвесь.

– Ну и ладно…

Едва угадываемая арка Никольских ворот сиротливо возвышалась над верхушками молодых осинок. С трудом протиснувшись среди колючего частокола тонких стволов, Макс быстро проскочил густую тень арки и выскочил на Соборную площадь. Остановился и придирчиво огляделся.

– Ну хоть что-то на месте.

Да, пусть вокруг кучи мусора и заросли, но планировка осталась такой, какой видел её последний раз. Когда дядя Гриша, ещё живой, показывал город. Как же здорово тогда было. Кстати, да, насчёт города…

Макс поднял взгляд и придирчиво пробежался по фасаду собора. Вроде всё на месте. Часы, шпиль, даже ангелочек. Разве что здорово потемнел, как будто закрасили серой краской. Всё, как и положено быть в мрачных душных снах. Или в коме… Или нет?

– Ну, вот он наверно, и есть момент истины.

Тяжело вздохнув, Макс направился к входу. Мельком отметив уже привычный беспорядок, быстро свернул к лестнице и зашагал наверх по стёртым пыльным ступеням.

Спугнув любовно воркующую парочку горлинок, с разгону шагнул на смотровую площадку и невольно вздрогнул при виде неподвижного человеческого силуэта.

– Вот чёрт! Э-э-э, простите, добрый день! Не ожидал тут…

Безмолвно сидящая в центре тоненькая девичья фигурка даже не повернула головы.

– Эй! Вам плохо? – тихонько окликнул Макс.

Девушка продолжала хранить молчание.

Макс облизнул пересохшие губы. Стало как-то немного не по себе.

Держась наготове, медленно подошёл к жутковатой фигуре. Собравшись с духом, протянул руку и робко прикоснулся к пыльной синей блузке.

– Эй!

Девушка не шелохнулась.

Макс наклонился и заглянул в лицо. Васильковые глаза безучастно смотрели куда-то вдаль. На левом виске под светлой пыльной прядью зияла тёмная вмятина.

Макс недоверчиво потрогал холодную упругую кожу и облегчённо выдохнул.

– У-ф-ф, ё-моё, так ты кукла… Тьфу ты!

Досадливо сплюнув, отвернулся и шагнул к оконному проёму. Придирчиво потряс ржавую решётку и, вспомнив старый полузабытый анекдот, криво усмехнулся.

– М-да, и даже на колоколенке. Ах, папенька, поручик Ржевский был такой затейник!

Нет, ну тоже ведь нашли место, извращенцы. Надо же такое удумать, на колокольню дорогущую силиконовую куклу из секс-шопа затащить! И главное, приодели-то как, короткая юбочка, колготки, туфельки. Ещё бы свечей и бутылку вина, был бы полный романтик…

– Чем… Чем же он был так знаменит? – послышался медленный свистящий шёпот за спиной.

Судорожно сглотнув, Макс рывком обернулся и встретил немигающий васильковый взгляд.

– Ты… Ты кто?

Пыльные губы едва заметно шевельнулись.