Доедая четвёртую булочку, Игнат откинулся на спинку стула и оттянул пояс брюк. Если так и дальше пойдёт, он отучится питаться в кафе. Тая живёт здесь всего три дня, а он уже привык к горячим вкусным завтракам. Его сытый рассеянный взгляд остановился на тетради, в которой Витаминка с завидной регулярностью что-то строчила. Если допустить мысль, что она купидон, то это в каком-то роде отчёт о её работе. Игнат тщательно вытер руки и взял тетрадь, едва не выронив из страниц ручку с погрызенным колпачком. Совесть слабо пискнула и тут же затихла под гнётом любопытства. Тая ведь сама демонстрировала потрёпанные страницы, значит, формально разрешение на просмотр у него есть.

Открывая тетрадь, он был полон сомнений, особенно позабавила надпись «Скрижали любви». Но потом так увлёкся, что не заметил, как потратил час на исписанные мелким почерком строчки. Это были рассказы, наполненные счастьем, страстью, ревностью, страхом и блаженством. С точки зрения орфографии эти зарисовки были сырые, недоработанные, но пропитанные эмоциями и характерными для Витаминки жизнелюбием и прямотой. В четырёх коротких отрывках упоминался он сам.

Это его озадачило. В то, что Тая купидон, он не верил, но, судя по всему, в это верила она сама. Все эти девушки и правда появлялись в его жизни, но он и не подозревал, кто стоит за этими якобы случайными встречами. Игнат непроизвольно вздрогнул, волосы на затылке зашевелились, внутри неприятно похолодело. Неужели Тая действительно психопатка? Не может же она и правда быть купидоном?

Вместе с тетрадью Игнат вернулся за стол и снова погрузился в записи Таи. В принципе, во всех историях её вмешательство было минимальным, она либо подстраивала знакомство, либо организовывала ситуацию, при которой люди не могли не обратить друг на друга внимание, иногда подталкивала к признанию.

Все девушки, которых он встретил благодаря купидонскому вмешательству, ему действительно понравились. Никто не заставлял его приводить их домой и приглашать на свидание. Он сделал это сам. С самого начала он знал, что эти отношения одноразовые, и для него никогда не шла речь о любви, как бы там Тая ни ликовала, что нашла ему пару. К тому же её работа над его счастьем началась не так давно, всего-то месяц назад, до этого он как-то сам умудрялся заводить знакомства.

Пустота внутри отступила, заполнилась улиткой с корицей. Допивая чай, Игнат уже не злился на Таю за её странное хобби, скорее свыкся, как с пирсингом и синими прядями.

Телефон зазвонил уже во второй раз, и Игнат вспомнил, что внизу его ждёт Матвей. Он вернул тетрадь на место, не забыв про ручку, сполоснул чашку и поспешил вниз. На втором этаже резко затормозил, увидев у дверей Сани Петухова потрясающую картину. Саню целовала Виолетта. Именно так. Девушка прижимала его к двери, крепко собственнически обняв. Он же развел руки в стороны, словно удивление распяло его и припечатало.

Игнат достал телефон, сделал пару снимков и быстро проскользнул мимо. Уже на улице он просмотрел то, что нащёлкал, и широко улыбнулся. На тротуаре всё ещё красовалось сердце из поникших лепестков, оно уже выполнило свою задачу, и сегодня дворник сметёт следы признания.

Матвей стоял около машины, как ни странно, в хорошем настроении, хотя ждать ему пришлось довольно долго. Эта его черта больше всего нравилась Игнату: ничто на свете не могло заставить Матвея хмуриться или на кого-то злиться. Если он и вспыхивал, то остывал так же быстро.

— Куда едем? — Матвей подозрительно сощурился. — Ты чего такой… довольный?

Игнат спрятал телефон в карман и открыл дверцу.