– Анечка, у Вас такой уставший вид. Это потому, что Вы всю ночь появлялись в моих снах? Ладно, успокойтесь, я не завожу романов с девушками друзей. Или с едой? – уточнил он, вспомнил странную фразу Виталика. – Я умираю от любопытства. С какой же части Вашего обворожительного тела этот дикарь начал свой завтрак? На первый взгляд, всё на месте.

Аня сходила к стойке, заказала выпечку и чай, потом попросила освободить ей место у окна, она так любит. Виталий пересел и начал рассказ об утреннем событии.

– Вот и не знаю, что теперь делать, – завершил рассказ о разговоре с дедом Виталий.

– А что тут знать? – удивился Виктор. – Поезжай к этому Пиковскому, запишись на приём и поговори. Если всё, что тебе Аня наговорила, действительно произошло, попроси его не разрушать наш такой уютный мир, а вещицу выдать законному наследнику за спасибо. На вознаграждение у тебя всё равно денег нет. Если же доктор попытается вызвать санитаров, вали всё на подругу с симптомами начинающийся шизофрении, – младший Черкашин юркнул под стол от брошенной ему в голову булочки с курагой, – только попроси посоветовать клинику поуютнее.

– Не обращай внимания. Он над всеми так издевается, – остановил Голубев руку девушки, потянувшуюся за очередным снарядом, потом продолжил, уже обращаясь к Виктору, – всё, что ты предлагаешь, сработает только если этот Пиковский существует, не закончил практику и оставил свой след в Интернете.

– Вы уже знаете всё, что вам нужно знать, – вдруг подал голос Олег, – профессор Андрей Львович Пиковский – известный на всю страну ортопед и ревматолог. У него клиника в Москве, медицинский центр «Кедр». По книгам доктора наша бабушка специальную гимнастику делает.

– А вдруг профессор уже использовал волшебный артефакт? – продолжал сомневаться Виталик. Хотя утром именно ему пришла в голову эта идея, Голубеву расхотелось покидать зону комфорта, мчаться в Москву, искать знаменитого врача и выпрашивать неизвестно зачем ему нужную африканскую вещь.

– Дедуля же ясно сказал – капец всему. Батя твой уже искал рогульку, когда тебя зачал. Думаешь, за столько времени признаков апокалипсиса не обнаружилось бы. Вот тебе сколько лет?

– Двадцать три, как и тебе, отозвался Виталий.

– Нет! – возразил Виктор. – Мне – больше: я в армии служил, а там год – за три.

– Я тоже в армию просился, – возмутился Голубев, – меня не взяли.

– Это потому, что в Российскую армию боевых слонов не завезли.

Виталий посмотрел в сторону Ани и развёл руками, подтверждая ранее высказанный тезис про издевательства друга. Внезапно за него вступился Олег. Он возмущённо осадил брата:

– Ты – расист! Это не телерантно!

– Талейрантно, братишка, не от слова телевидение, а от фамилии французского министра Тайлерана-Перигора, присягавшего трём разным режимам.

– Хватит собачиться! – стукнула ладонью по столу Аня. – Или мы дело обсуждаем, или я ухожу. А толерантность произошло от латинского слова толерантия, терпение, – блеснула эрудицией девушка и пояснила, – в институте латынь изучала. А признаков конца света в последние десятилетия много замечалось. По телевизору говорили…

– Много чего по телевизору говорят, – перебил Виктор, – практически в каждом поколении ждут Армагеддона.

– Витя, поехали со мной, – видя, что от поездки не отвертеться, попросил внук колдуна, – у тебя же тоже отгулы.

– Не, я в Джубгу рвану, – с мечтательным видом отказался товарищ, – море уже тёплое, отдыхаек не много, пробки терпимые.

– Твоя вера в друзей – твоя слабость, – выдал очередную цитату Олег, – все проблемы во вселенной от того, что никто никому не помогает. Я поеду с тобой. Это мой Путь.