Сцены из «Гамлета» я ставила в техникуме во время производственной практики. Преподаватель часто оставлял нас одних в электротехнической лаборатории, дав задание собрать какую-нибудь цепь с реостатами и амперметрами, и я, пользуясь полученной свободой, предлагала одноклассникам сыграть «Гамлета». Выглядело это примерно так: я назначала, кому кого играть, потом выстраивала мизансцену, говорила, кому куда идти и что делать, потом за каждого произносила его текст, перебегая от одного актёра к другому. После этого сцена повторялась несколько раз до тех пор, пока каждый участник спектакля не заучивал свой кусок текста.

Удивительно, но ребятам это нравилось. Все женские и мужские роли, кроме Гамлета, естественно, играли мальчишки – прямо как в шекспировском «Глобусе», а девчонки были благодарными зрительницами. Эти спектакли, наверняка, продолжались бы до тех пор, пока весь класс не выучил слова трагедии наизусть, но однажды во время сцены поединка Гамлета с Лаэртом, роль которого исполнял Гарик Ямпольский, я неслабо заехала ему в лоб железным прутом, служившим мне в качестве рапиры. Получилось не по сценарию: у Лаэрта из раны потекла струйка крови, и преподаватель, вернувшийся в лабораторию и обнаруживший это членовредительство, категорически запретил нам заниматься «этим безобразием» и больше нас одних не оставлял.

Ой, я только сегодня, спустя столько лет, поняла: Витя и Гамлет в моём сердце не конкурировали, потому что на самом деле я не любила Гамлета. Я им была. Это же я – борец со всяким злом и поборник справедливости. И если Гамлет ещё сомневался: «Достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье…», то у меня сомнениям места не было. «Надо оказать сопротивленье» – стало лозунгом всей моей жизни. При таком раскладе, Витя – не соперник Гамлета, а, скорее, его, то есть моя, Офелия. В своих спонтанных спектаклях я ему эту роль и отводила, сама же, естественно, всегда играла роль Гамлета. Все покатывались со смеху, когда я ему говорила:

– Ступай в монастырь, к чему плодить грешников!

За стенами школы наш дружный класс делился на две компании и группу непримкнувших. Компании сложились естественно, между собой не конкурировали, и на атмосферу сплочённости класса никак не влияли.

В костяк нашей компании входили: подробно описанный выше Витя Попов, носивший кличку «Армян» (по прежнему месту жительства), Саша Быков по кличке «Бык» – лучший математик класса, компанейский Жека Чук эмалированные уши, я, носившая клику «Товарищ Сержант» и две мои подруги – Ляля и Раиса, кличек не имевшие. Белобрысый Жека и черноволосый и кучерявый Саша Быков были почти одного роста, то есть самые маленькие в классе. Таким, обычно, в свалках на переменах достаётся больше всех. Шустрый Жека Чук быстро смекнул, как можно избежать «насилия» со стороны более рослых одноклассников: после каждого звонка на перемену он бросал клич:

– Вырубай Быка! – после чего все мальчишки хватали Сашку на руки и таранили его математической головой двери класса.

Делали они это аккуратно, но регулярно, причём Жека Чук всегда принимал самое активное участие в этом ритуале. Несмотря на такую Жекину подляну, их дружба с Сашей оставалась крепкой и нерушимой долгие годы.

Жека жил в частном доме с бабушкой и дедушкой, которые воспитывали его с пелёнок. Его мать оставила сына на родителей, а сама вышла замуж, родила дочь и с Жекой практически не общалась. Жекины старики были добрыми, к компании нашей относились благосклонно, вот мы и собирались у него на праздники, вечеринки и просто так.