Жизнь, в смешении всего банально-плотского, с возвышенным и тонким, всего фатально-обыденного, с чувственно-экзальтированным, всего отвращающего, с манящим, представляла собой парадоксальную монаду действительности, в которой, словно в смеси щёлочи, и кислоты, бурлила и поднималась паром над котлом, – разумность, во всех своих ипостасях.

Наша разумность, – лишь суть реакция от химических реакций физики нашего тела, и трансцендентальных фатумов реактивов душевного стола, на котором разбросаны, словно колбы, всевозможные жидкости эмпирических, рациональных, и идеальных ингредиентов. Мы, словно тот учёный, что стоит возле этого стола, и колдует над новыми невиданными соединениями, рискуя соединить несоединимое, и тем самым, взорвать свой разум, а следом и весь мир.