Мир ещё никогда не погружался в такую беспросветную и нескончаемую войну, уважаемый Мохаммед, как ту, что возникла, и стала набирать обороты с появлением и развитием физико-математического воззрения в мир. Здесь, до того смирные, и покладистые адепты теологического бастиона, почувствовав угрозу, превратились в воинов, и даже тиранов! Сколько крови пролито на этих полях, и сколько ещё прольётся, не знают даже боги!

Что тебя так огорчает, уважаемый Висталь. Человек самое воинственное животное на земле. И всё это, вполне закономерно. Вопрос здесь лишь в плоскости осмысления и оценки. На самом деле не идеи, возникающие в наших головах, заставляют отстаивать свои замки и бастионы, но сакрально воинственный дух человека, находит эти идеи, лишь как повод для войны, лишь как флаг для возвышенной причины, для прикрытия своих жаждущих крови, инстинктов. И какая идея бы не возникала, она обязательно найдёт своё противоречие, – иначе, и быть не может…

Да, уважаемый Мохаммед, физико-математическое направление разумения, возникло не случайно. Человек, наравне со стремлениями к теологическим воззрениям, всегда хотел конкретики. И пусть в физико-математическом направлении разумения, также нет абсолютной конкретики, но всё же, здесь, в сравнении с иными плоскостями осмысленности, витает дух истинности, хотя и истинности надуманной рационально-аналитическими сферами познания, где иллюзия, также определяет всю диаграмму познаваемого. Но если на секунду представить себе ситуацию, при которой человек выбрал бы для себя главными направлениями развития, идеальные формы познания, то он, скорее всего, через какие-нибудь пятьсот, или тысячу лет, сравнялся бы с богами! Он мог бы подняться на такие вершины, до которых не доходили даже боги!

Но дело в том, что, в этом случае, он стал бы, чрезвычайно уязвим. И скорее всего, в этом таится сакральная причина его выбора. Страх пред природой, и её действительностью, заставляет человека относиться к своей жизни, с львиной долей алгебраической реальности. И всякие антирассуждения по этому поводу, вызывают у него, лишь чувство наивности, и некоей инфантильности слабовидящего ребёнка. Ибо шансы на выживание, такого, погруженного в идеальные формы познания, человека, представляются ничтожными. Но и здесь, существует своё противоречие. И я глубоко убеждён, что именно научно-технический прогресс, построенный целиком и полностью на рационально-аналитических формах воззрения, и берущий свои начала, как раз из физико-математических зачатков сознания, погубят этот мир, – мир цивилизации человека. Всякая змея, достигнув своего совершенства, съедает сама себя. И на Востоке, это знают не по наслышке.

В твоих словах есть гармония, уважаемый Висталь, и потому они вызывают впечатление истинности. Нам не дано знать куда, на самом деле, приведёт нас то, или иное познание, то, или иное стремление, ибо мир, как закономерен и фатален, так и случаен в своей сакральной глубине. И ты, я чувствую, знаешь это не меньше меня.

Они умолкли. В своих беседах, они не заметили, как стемнело. И помолчав несколько минут, Висталь почувствовал какое-то щемящее одиночество. Он сидел в пустыне, в этом шатре, где на десятки миль, не было никакой цивилизации, и его сознание, было словно поле битвы, на котором воевало с переменным успехом, войско под одним флагом, с войском под другим. Он никак не мог отдать предпочтение, ни одной из сторон своего двойственного сознания. И если ему, Висталю, было так тяжело определится, каково было простому человеку, обывателю, со слабой во всех отношениях, нервной системой.