Она. Деньги – это хорошо. А можно я икру ложкой пoeм?
Он. Я сейчас еще принесу.
Она. И в туалет я хочу.
Он. Ты меня радуешь. Вот сюда, пожалуйста.
Она (уходя). Надо же, шла ухаживать за больным, а тут готовы за мной горшки выносить, и все бескорыстно!
Он (один). Не глупа. Решила поиграть со мной. Чудесно! Нужно записать первые впечатления, пока не забылись.
Садится и записывает.
Явление третье
Она (появляясь). У тебя не уборная, а просто храм какой-то! Что-то мне в голову ударило. Хочу еще выпить! И ты за мое здоровье выпей. (Наливает.)
Он. Да это же почти стакан!
Она. Я хочу! Исполняй желание, раз машины нет. Или между нами все кончено!
Он. Подчиняюсь, чтобы продемонстрировать тебе свою покорность и преданность. (Пьет.)
Она. А теперь рассказывай – кто ты будешь такой, говори поскорей, не задерживай… Почему двадцать девятое февраля? Это ничего, что я икру без хлеба?
Он. Больше влезет.
Она. Говори.
Он. Я просто не мог представить, что появишься ты, такая…
Она. Про меня не нужно. Я хотела больному человеку помочь, откликнулась на крик о помощи, а тут сидит здоровый, сытый и охмуряет. Паук ты. Ты что, зациклен на сострадательных женщинах?
Он (смеясь). Нет, это в первый раз. Я и не надеялся, что кто-то среагирует – так, от скуки…
Она. Не ври. Тебе ли не знать, что мир не без добрых! Ну-ка, ну-ка… (Встаёт.) Что это за выставка? Это что, все, кого ты заманил в свою паутину?
Она подходит и разглядывает фото
Он. Хочешь, начистоту?
Она. Это как?
Он подходит и пытается ее обнять.
Она. Только без рук! Мы же ради душевного общения здесь собрались, «от отчаянья». Говори, в чём отчаялся и что это за иконостас?
Он. Так я стакан водки выпил, сама виновата – заставила.
Она. Иди и ешь. И говори.
Он. Но я тебе хоть немного нравлюсь?
Она. А если и немного, то что – сразу и кувыркаться?
Он. Извини.
Она. Ты такой покладистый, хитрый и скользкий.
Он. Всё-таки я тебе интересен.
Она. Ешь, больной. У тебя явно с головой проблемы, и я хочу тебе помочь – раз ты внутри себя калека.
Он. Как это точно!
Она. Ешь. Побольше картошки и капусты, запей всё это соком.
Он. В меня не влезет.
Она. Ешь, ешь. (Включает музыку, танцует.) Ешь и смотри.
Он (искренне). Откуда ты такая?!
Она (танцуя). Вот видишь, тебе захотелось узнать обо мне, а это самое главное. А то привык, небось, хлоп по рюмке – и в постель. Не выйдет, паучок-невеличек!
Он. Ты классно танцуешь! А что ты имеешь против секса?
Она (танцуя). Ничего не имею. Я же ем, сплю, хожу, я как все – имею тело, попку и ножки, сиськи и письку, и ручки, и головку…
Он (мотая головой). Не своди меня с ума!
Она. До чего ты примитивно устроен! Стоило мне произнести детские словечки, и тебе уже общение побоку. (Выключает музыку.) Уф, тяжело после икорки! Ну, рассказывай!
Он. Я уже боюсь.
Она. Чего?
Он. Что ты неправильно поймешь одну мою страсть…
Она. О господи, у него еще и страсть! Ты что, мазохист или ковырялка?
Он. Какой ковырялка?
Она. Ну, мало ли бывает извращений.
Он. Да нет, я… Черт побери, ты как-то меня спутала. Ты кто? В смысле, чем занимаешься?
Она. Вопросы задаю я. Значит, ты астролог, здесь у тебя уютно, и ты сюда заманиваешь бедных глупых женщин. Ты бабник?
Он. Не знаю… Я, наверное, экспериментатор, практик, так сказать.
Она вновь рассматривает фото
Она. А это подопытное кролики?
Он. Это астрологический календарь, ну, такой… особого рода.
Она. Ах, да они тут у тебя все под циферками! Ну-ка, ну-ка… Ну конечно, вот в чем дело! (Смеется, не может остановиться.) Триста… шестьдесят… шестая пустая клетка! Ты что, со всеми спал?! Неужели – со всеми?
Он (недовольно). А чего смешного? Я не спал, я общался, изучал женщин. Это чисто научная работа.