Откинувшись на спинку кресла, он мягко покачивался в нём, наблюдая за тем, как за окном собираются над Гудзоном плотные дождевые облака.
Дэвид знал, что его речь будет услышана. Он не предполагал, что выйдет статья на первой полосе в «Уолл-стрит Джорнал», но в общем и целом это было хорошо – в конце концов, как принято говорить, любое паблисити – это хорошее паблисити…
Об одной важной вещи он, однако, не упомянул в своей речи в Давосе, справедливо полагая, что это вряд ли поможет делу. Когда Радж с Моше принесли ему свои докладные по поводу СО2, Радж задержался у него в кабинете.
– Мистер Виргенштейн, – сказал он, – я пропустил кривую концентрации газа в атмосфере через свою программу технического анализа. Вот тут данные, С вероятностью восемьдесят четыре процента в течение двух лет она достигает пика с последующим падением на тридцать процентов…
– И что это значит, Радж?
– Это ничего не значит, шеф… Это просто технический анализ.
– Хорошо. Что может привести к такому обвалу?
– Ну, скажем, технологический прорыв: придумают новые недорогие аккумуляторы для электромобилей, или кто-то придёт с промышленно пригодной технологией термоплазменного синтеза…
– Или?
– Или начнётся ядерная война, – меланхолично сообщил Радж. – Разрешите идти, босс?
– Идите и помалкивайте об этом…
– Конечно, босс…
Рассказывать об этом в Давосе никак не стоило. Одно дело – говорить о возможном конце света вообще, другое – сообщить широкой публике, что с вероятностью восемьдесят четыре процента он наступит в течение ближайших двух лет. Дэвид сделал своё дело. Теперь нужно было подождать и посмотреть, как отреагируют на всю эту шумиху политики. Если их реакцией, как обычно, будет много болтовни и мало действий – ну что же… У него уже начал зарождаться план, который поможет ему спасти планету. И чем больше он думал об этом плане, тем больше он ему нравился. Как говорил отец, за всё нужно платить. Очевидно, что для человечества приближалось время расплаты по счетам.
Глава 4
Нью-Йорк
На следующий день Дэвиду позвонил Джек Рид и пригласил на встречу. Джек был президентом Сити-банка – крупнейшего коммерческого банка в США. Исторически сложилось так, что все банки страны были разделены на две категории: коммерческие и инвестиционные. Первые занимались работой с вкладчиками, потребительским и ипотечным кредитованием, выпуском и обслуживанием кредитных карт – в общем, традиционными банковскими операциями. Вторые же занимались преимущественно вложением средств в различные финансовые инструменты, акции, облигации, деривативы, помогали новым компаниям выходить на биржи, спекулировали на валютном и фьючерсном рынках. Такое разделение банков на два типа было придумано для того, чтобы оградить вкладчиков от рисков инвестиционных рынков и помешать банкирам играть на биржах на их деньги. Иными словами, если американцу были нужны кредитная карта или заём на дом, он шёл к Джеку Риду, а если он собирался размещать акции своего стартапа на бирже – то к Дэвиду Виргенштейну.
На практике обе ветви были тесно связаны между собой – каждая из них была частью финансовой системы. И хотя они редко конкурировали между собой напрямую (например, при финансировании крупных корпораций), существовала между ними и конкуренция в борьбе за кадры. Лет двадцать назад Джек даже какое-то время работал вместе с Дэвидом в одном из банков федеральной резервной системы, и им случалось вместе проводить время после работы. Хотя, если Дэвид помнил правильно, дело всё-таки всегда ограничивалось барами и никогда не доходило до стрип-клубов. Однако это давало им возможность мгновенно настроиться на одну волну, и между ними существовало нечто вроде студенческого братства, хотя Джек окончил Колумбию, а Дэвид учился в Йеле. Приходя к Джеку, Дэвид никогда не мог избавиться от ощущения себя «младшим братом» – возможно, потому, что и капитализация, и объём активов банка Джека превышали эти показатели в банке Дэвида почти в десять раз, а число работников – так и вообще в двадцать (это было связано с тем, что Джек вёл бизнес с гораздо бóльшим количеством клиентов: под его началом была целая армия клерков – более двухсот тысяч человек).