На Лили надета меховая накидка холодного серого цвета.

Она говорит мне:

– Спасибо.

На рукавах её серого, как сталь, полушубка я замечаю тёмно-алые разводы, похожие на застывшую кровь. На секунду меня ослепляют стразы в её ушах.

– Нам нужно повернуть направо и спуститься вниз, – рукой Лили показывает вперед, – за автозаправкой, напротив веганского магазина, есть одна аптека.

Бросив дорожный рюкзак на заднее сиденье, она протягивает руку и говорит:

– Меня зовут Лили.

Кисти её рук покрыты тонкими, как нить, царапинами. На безымянном пальце сверкает золотое кольцо.

Мы въезжаем в город как раз в тот момент, когда туман на улице рассеивается. В стеклянных витринах я успеваю увидеть своё отражение. На мне плащ горчичного цвета, вязаная шапка натянута до бровей, она скрывает лоб, затылок и уши. В отражении витрины я вижу, как изо рта у меня идёт пар.

Мы проносимся мимо рекламных вывесок, которые сообщают нам о концерте в честь Дня независимости, о большой распродаже в магазине New Yorker, об открытии новой клиники по пересадке волос.

Я слышу «РАЗРЯД!» и вспоминаю свою прежнюю причёску. Вспоминаю, как я начал терять волосы. Вспоминаю свою первую вязаную шапку, украденную в супермаркете.

Мои воспоминания – как бирки на одежде. Оторви и выбрось.

Я слышу «РАЗРЯД!» и снова возвращаюсь в машину. Мы проезжаем мимо рекламного плаката, на котором изображён молодой парень. 99 и 9 десятых процента опрошенных женщин назвали бы его привлекательным. Он держит в руках ключи от автомобиля и улыбается белыми ровными зубами. Его лоб прикрывает филированная чёлка цвета «медовый блонд», её можно небрежно откинуть назад при жаркой погоде, во время дискотеки ею можно трясти в разные стороны. На подбородке у парня через толстую корку тонального крема пробиваются ростки щетины. Уголки плотных губ приподняты вверх. Ни одной морщины, взгляд ясный. На плакате большими ровными буквами написано:

«Тебя ждёт незабываемое путешествие!»

Лили достаёт из своего рюкзака ежедневник и говорит, что может предсказать будущее.

– Вообще-то я не люблю копаться в чужом грязном белье, – говорит Лили. – Но я могу рассказать всё о твоём прошлом. Кем ты был раньше, и что привело тебя сюда.

Лили открывает свой ежедневник и начинает трясти его. На коленях Лили вырастает целая куча бумажного мусора. Билеты на ночные киносеансы, вырезки из медицинских журналов, магнитные карточки метро. В этой куче я замечаю несколько скомканных газетных страниц. На некоторых из них напечатана фотография Лили.

Я успеваю прочесть в заголовке слово:

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ»

Мы проезжаем мимо многоэтажных домов. Если двигаться медленно, то можно разглядеть обстановку в окнах. Можно увидеть мебель в стиле прованс, зеркала в стиле барокко и колонны в стиле рококо. Всё потрескавшееся и пыльное. Сухое и безжизненное. Брошенное.

Так мы и будем ехать.

Над нами свешиваются троллейбусные провода. Нас сопровождают рекламные плакаты, справа и слева, как тюремные надзиратели, ведущие заключённого на прогулку. На одном из щитов во весь рост изображён молодой парень. 99 и 9 десятых процента женщин назвали бы его «человеком приятной наружности». Он стоит, закинув на плечо клюшку для гольфа. Надпись под ним гласит:

«Добро пожаловать в новую жизнь!».

Ниже кто-то от руки написал розовой краской:

«Ещё не поздно передумать и повернуть назад».

Лили собирает с колен свой бумажный хлам и расфасовывает его по карманам рюкзачка. Открытки, банковские чеки, рекламные буклеты. И даже газетные вырезки, в которых написано, что Лили разыскивают за совершение тяжкого преступления.