Так… тик… так… тик… так…
– Не падайте духом! – говорит мне врач. Его имя на бейдже написано мелким шрифтом – так, что не разглядеть.
Секундные стрелки… Отрицание… Опухоль в паховой области. Я спрашиваю:
– А вы уверены насчёт диагноза? Может, нужно сдать повторные анализы? Может, это ошибка?
Врач кивает. Вчитываясь в буквы на бейдже, я вижу его имя.
Его зовут Виктор.
ГЛАВА 3
Мы проезжаем плакат, на котором изображена душевая кабинка, – вода стекает с тонированных стёкол, под струёй стоит молодой человек, крупным планом запечатлены его густые волосы. Прядь к пряди. Оттенок «платиновый блонд». Шевелюра аккуратно уложена назад. В руках у парня пузырёк с жидкостью изумрудного цвета. На нём надпись:
«Непревзойдённое увлажнение!»
Лили продолжает делать записи в блокноте. Иногда оттуда выпадают её старые фотографии. Из кожаного переплёта выглядывают ресторанные чеки, пластиковые авиабилеты, липкие оранжевые стикеры. Все они исписаны латинскими буквами. Каждый кусок бумаги испачкан простым карандашом.
Я слышу «РАЗРЯД!» и вижу, как Лили выходит из машины и, спустя некоторое время, возвращается. Так мы и будем ехать – постоянно останавливаясь, попадая из точки А в точку В. Из точки В – в точку С. Из точки С – снова в точку А. Мы постоянно возвращаемся сюда. В мир, где никого больше не остаётся, только я и Лили.
– Рассказывать историю нужно с конца, – говорит Лили. Она считает, что только так можно добраться до сути и сделать правильные выводы, понять тему и добиться главного.
– Главное в любой истории – это развязка, – говорит Лили.
Она резко обрывает повествование – сначала рассказывает историю, а затем останавливается, финал повисает в воздухе, как дым ментоловых сигарет.
Лили говорит, что у них на телевидении постоянно так делают. Этот художественный приём называется «клиффхэнгер». Когда эпизод прерывается на самом интересном месте.
Лили просит, чтобы я тоже использовал «клиффхэнгер».
– У тебя получится, – говорит Лили. – Расскажи свою историю с конца.
Порадуй членов киноакадемии! Удиви всех, дёрни за рычаг и распахни пыльный занавес! Заставь всех аллергиков в зале хвататься за горло! Убей кого-нибудь, а потом стащи с мёртвого тела смокинг и используй его в качестве бронежилета.
По привычке я тянусь к приёмнику, чтобы включить радио и послушать прогноз погоды. Но Лили останавливает меня: – У тебя получится, поверь мне.
Лили говорит:
– Главное – начать.
В своём блокноте Лили проводит плавные линии. Вверх, вниз и по диагонали.
Каждые десять-пятнадцать минут Лили обрывает моё повествование. Она разминает запястье и жалуется на туннельный синдром. Она произносит свои заклинания или предсказывает погоду.
Она говорит:
– Сегодня пойдёт снег. Нам лучше остановиться и переночевать где-нибудь.
В своём ежедневнике, больше похожем на кулинарную книгу с рецептами, она расчерчивает всё новые и новые линии. Направо, налево, крест-накрест.
Так мы и едем – на полной скорости обгоняя рекламные плакаты вдоль дороги. Скрываясь и убегая.
Закат окрашивает небо в цвет марганцовки и превращает его в гладкий натяжной потолок. Я закидываю в рот таблетку и запиваю её минеральной водой. Каждый раз, когда я так делаю, всё вокруг меняется. Пространство искажается, вытягивая стены и вращая бетонный пол против часовой стрелки. Каждый приём таблеток – это небольшое землетрясение, лёгкая турбулентность.
Я знакомлюсь с Лили на обочине дороги.
Когда она садится ко мне в машину, Меркурий входит во вторую фазу активности. Лили говорит:
– Благодаря Меркурию даже совсем заблудшие путники находят дорогу домой. Путешественники в этот день практически не испытывают усталости. Дорога в этот день благоприятная.