Речь могла идти лишь о том, чтобы оппоненты получали по возможности неочевидную информацию… и желательно с некоторым, хоть каким-то запозданием.

Ещё перед выходом из главных мест базирования ЧФ и ТОФ[99] советские корабли сменили тактические номера. Удалось ли кого-то ввести этими нехитрыми уловками в заблуждение, осталось за кадром, если только все эти меры не предусматривались планом как фоновые – американцам показывали то, к чему они привыкли: русские предсказуемы. Лишь в этом случае в подобных представлениях как будто усматривался какой-то смысл.

О предназначении эсминца «Твёрдый», как и всей серии проекта 61МЭ (код НАТО – «Kashin-II»-class), военно-морскому флоту Индии агентуре ЦРУ и соответственно Пентагону наверняка было известно.

«Кондоры», те так вообще обладали настолько характерным профилем, общей компоновкой и архитектурой надстройки, что не спутаешь ни с кем. И их всего-то два – велика ли разница, вышел в море «Ленинград» (ныне проходящий модернизацию и доковый ремонт), или это всё-таки «Москва».

Так что слово «секретность» (а любая военная операция, или на худой конец акция, всегда содержит в своих едва ли не первых пунктах этот императив) сейчас, конечно, являлось ключевым, но понятие «имитация» всё же было бы применить уместней.

А на деле всё вышло даже лучше, чем в самых неоптимистичных прогнозах.

Курсовая линия конвойного отряда проходила по наиболее неприхотливой прямой и «резала угол», постепенно приближаясь к терводам Омана.

На вторые сутки пути, когда по левому борту в жаркой дымке стали проглядываться берега Аравийского полуострова, а до «точки поворота» оставалось 170 миль… В общем, протащившись за конвоем бо́льшую часть маршрута, видимо, удостоверившись в отчётливых намерениях русских, после серии сеансов связи фрегат «Downes» получил приказ возвращаться в Красное море в свою зону патрулирования. Вскоре он растворился за кормой, исчезнув и с радаров.

В оперативном отделе Главного штаба ВМФ это обстоятельство спокойно приняли к сведению, не питая особых иллюзий… Вряд ли противник оставит отряд без внимания.

В зале командного центра висел список – чем там, серьёзным, в зоне Персидского залива на данный момент располагали американцы:

Эсминец «Robison», вступивший в строй в 1961 году и уже весьма устаревший; фрегат, чуть поновее, типа «Knox»; плюс атомная субмарина типа «Sturgeon».

Флагманское управление осуществлялось с десантного транспорта-дока «Shreveport».

Не сказать, что особо много, но, в конце концов, у них там были англосакские союзники – фрегат королевских ВМФ «Avenger». В конце концов, что-то там плавало и у французов (по сведениям разведки, эсминец «Cassard»).

Все это «хозяйство» обреталось ближе к Ормузскому проливу, но последняя шифровка от дежурящей в районе подлодки «К-513»[100] указывала на то, что «француз» покинул место своей дислокации, проследовав на выход из Оманского залива.

– Навстречу нашему отряду, – сделал немедленный вывод лично отслеживающий ситуацию главком, – встречи этой нам по возможности лучше избежать.

Получив приказ «оставить танкеры и следовать в указанный район», ПКР «Москва» и БПК «Твёрдый», не доходя до изначально намеченной точки поворота, легли на исполнительный курс.

До места сосредоточения и контакта с группой «Минск» им было меньше суток пути.

Дальневосточники.

Бенгальский залив

Накренив машины в пологом растянутом вираже, из кабин штурмовиков в четыре пары глаз рассматривали, как русские комплексно – в три корабля вокруг танкера – производят приём топлива.

В штурмовике А-6 «Intruder», сидя в кокпите плечом к плечу, общаясь, пилот и оператор могли свободно переглядываться и жестикулировать – экипажи по внутренней связи и в эфире обменивались комментариями: