Он, наконец, решился искоса взглянуть на девчонку. Выражение Леркиного лица несказанно удивило Максима - оно было каким-то... воодушевлённо-потрясённым, словно она пребывала в сильнейшем шоке и никак не могла от него отойти. 

- У тебя всё нормально? - с трудом переборов себя, вежливо поинтересовался Максим, на сто процентов уверенный в том, что Лерка сейчас предсказуемо и привычно огрызнётся в ответ: “Не твоё дело!” 

Она перевела взгляд на мальчишку. Её удивительные кошачьи глаза были сейчас тёмно-голубого цвета, а их выражение... Изумление? Недоверие? Восторг? У Максима никак не получалось это расшифровать. 

- Ты классно играл, - наконец, как бы нехотя, выдавила она из себя. 

Максим с сомнением вздёрнул брови. 

- А ты разве понимаешь... - и тут же поправился, - любишь классическую музыку? 

- Да, а что здесь такого? - Лера спокойно пожала плечами. - Или ты полагал, что дочь уборщицы может слушать только “Мальчик хочет в Тамбов”? - добавила она иронично, и из её глаз словно брызнули в разные стороны озорные искры: Максим буквально кожей ощутил приятное обжигающее покалывание на щеках. 

- Прости, - смутился он, чуть было не добавив машинально, по привычке - “косоглазая”. 

- Прощаю, - легко и беззаботно откликнулась Лера, - за твою прекрасную игру... цыган, - договорила она лукаво, и глаза её снова моментально поменяли цвет - сначала стали язвительно-зелёными, а затем приобрели тёплый, спокойный серый оттенок. Максим, как и всегда, замер, засмотревшись на это волшебное превращение... Лера заметила его пристальное внимание и застеснялась, опустив ресницы. 

Это было удивительно, но, кажется, за все шесть лет знакомства они впервые разговаривали по-человечески, не кривляясь и не обзывая друг друга. Максим понял, что, оказывается, совершенно не знал Леру в школе. Вернее, знал только то, что может знать любой одноклассник. Теперь же она открывалась ему с абсолютно новой, необычной стороны. К примеру, он с изумлением услышал от неё, что она вегетарианка, абсолютно не ест мяса и рыбы, а в будущем планирует отказаться даже от яиц. 

- Я не поощряю убийства и страдания живых существ в любом их проявлении, - сказала Лера спокойно, не рисуясь и не пытаясь что-то доказать, как будто давно приняла это решение и ей было всё равно, что о ней подумают другие. 

Максим уже возле её дома понял, что ему было с Леркой чертовски интересно, и даже немного пожалел, что пора расставаться. А ещё он вдруг сообразил, что пока провожал Лерку, ни разу не вспомнил о прекрасной и ещё более недоступной теперь Наденьке... 

Они остановились возле её парадной. Лера подняла голову, уперевшись взглядом в ярко и приветливо освещённые окна своей квартиры. На её лицо плавно падали крупные снежинки и тут же таяли, оставаясь лишь на бровях и ресницах. Она, казалось, не замечала их, и Максим подавил внезапное странное желание приблизить своё лицо к Леркиному и осторожно подуть. 

- Зайдёшь? - спросила она просто. - Выпьешь чаю, согреешься. Мама пирожков с капустой напекла, они у неё всегда очень вкусные получаются. 

- Н-нет, - с небольшой заминкой отозвался Максим. Он пока не был готов встретиться с мамой-техничкой, которую сам же неоднократно высмеивал в школе в пику Лерке. Теперь ему было ужасно неловко и стыдно за эти насмешки, за своё глупое инфантильное поведение... - Как-нибудь в другой раз. Спасибо. 

- Тебе спасибо, что проводил, - и, подавшись вперёд, она быстро - на короткий, секундный миг! - прижалась прохладными нежными губами к его щеке. 

Максим опешил так, что даже не сразу нашёлся, как отреагировать. Просто застыл каменным изванием. Косоглазая поцеловала его?.. Пусть в щёку, но всё же поцеловала?!