– Выключи свет…

Он боялся от нее отойти, не хотел потерять соединяющие нити сближения.

– Зачем?

– Выключи… Ночью шрамы не видны, – тихо и как будто много обещающе сказала она.

Он подошел к выключателю и выключил свет. Она тут же отпустила халат, и тот упал ей в ноги. Он вернулся к ней, взял за руку и подвел к постели. Опустился коленом на одеяло и потянул ее за собой. Она словно в чем-то сомневалась. Он потянул ее за руку вниз. Она оставалась на месте. Тогда он потянул руку дальше за себя так, что ее лицо приблизилось к его лицу. И он снова стал ее целовать. И в поцелуе она двинулась за ним. Когда она коснулась коленями постели он потянул ее дальше и перевернул лицом к себе. В темноте он видел только ее глаза. Когда он снова хотел ее поцеловать, продолжая действо постижения ее сути, она вдруг отвернулась и сказала:

– Я не уверена, что нам нужно это делать.

– Почему?

– Нельзя.

– Почему нельзя?

– Нельзя… Нельзя…Разве ты не понимаешь? – тихо спросила она, понимая, что находится на грани. И что за этой гранью она не ведала и очень ее боялась. Она желал его, но не позволяла себе в этом признаться, не позволяла раскрыться и кинуться навстречу. Что если он потом посмотрит на нее с презрением? Что если он разочаруется в ней. Что если это просто жалость с его стороны и слабость с ее стороны. Что если все это не по-настоящему?

Он промолчал, лег рядом, думая над ее словами и все никак не мог понять, почему она так казала. Прислушался к себе и вновь чувства накинулись на него с новой силой. Он повернулся к ней. Она смотрела в потолок Он видел ее глаза, протянул руку, взял ее ладонь в свою руку. И она ойкнула, всколыхнулась вся, словно всю себя вспоминая, и себя и свое чувство. И снова в ней все забурлило и затребовало его. И он почувствовал это и двинулся к ней, приник к ее губам. И она снова не ответила ему на поцелуй, и позволяла себя целовать. И он сел на кровати и рывком выдернул из-под себя почти снятый халат. И снова услышал от нее:

– Нельзя… Нельзя…

Она отвернулась от него и снова сказала:

– Нельзя…

И он разозлился на нее, лег и отвернулся в другую сторону. И они оба никак не могли заснуть, прислушивались к дыханию. Забывались коротким сном и прислушивались друг к другу.

В какой-то момент он очнулся о того, что ее рука искала его. Он тут же схватил ее за руку и спросил:

– Что?.. Что случилось?

– Не уходи… Мне показалось, что ты ушел. Я не хочу, чтобы ты ушел…

Он держал ее руку в своей руке. Ее рука была горячая. Она повернул ее к себе и увидел, как по ее лицу текут слезы.

– Я твоя! Твоя! – сказала она. – Мне только что причудилось или приснилось, что случится какая-то беда, если мы расстанемся. Это большая беда… Я так испугалась.

Ее голос дрожал.

– Успокойся. Я с тобой… Я никуда не ухожу.

– Я твоя!.. Люби меня… Люби! Только люби… – со слезами говорила она.

И он приник ней как к роднику, чтобы пить и пить. Ее тело, ее груди, ее берда теперь все это принадлежала ему. И он целовал ее и не мог остановиться. И все медлил ее брать, медлил насладиться ее живительным соком.

– Ночью шрамы не видны, – шептала она.

И он целовал ее в губы и в грудь.

– Я твоя! Твоя!

И он все медлил и медлил, чтобы не доставить ей беспокойство. И он уже был близок к ней. И она начинала стонать. И тогда он отступал. И снова приходил к ней, чтобы войти и возобладать. И тогда она всхлипывала от мгновенной боли. И он целовал ее в губы, вбирая в себя ее стоны и входил. Целовал и входил. Находился у входа и все пытался войти. И вот в какой-то момент она ответила на его поцелуй. И он почувствовал, что она желает его всецело, как он ее. И он сильный и могущественный в своем желании, наконец-то, вошел в нее и ощутил ее всю. И он входил в нее и выходил, чтобы снова войти и ощутить это чувство заново. И она помогала ему в этом. И они оба поднимались куда-то вверх, приближаясь к урагану чувств и буре эмоций. Он слышал, как она шептала: