– Окей, – ответил Киля, – Ты это, когда снова придёшь?

– Через недельку думаю загляну, – пообещал я. – Звони, если что понадобится, привезу. Кстати, Медведь тебе «респект» передавал. Я на той неделе к нему в «автобат» заезжал.

– Уважуха, – ухмыльнулся Киля. – Как он там?

– Как и ты здесь, – ответил я с улыбкой. – Служит России.

Ночные заморозки медленно уступали своё место утреннему октябрьскому солнцу. Я шел по мосту, сверху наблюдая, как внизу, подобно ручейку, решившему впасть в водоем, к серой бетонной платформе, что находилась рядом с вереницей ярко-красных товарных вагонов, неспешно стекаются люди. Старый мост с его могучими металлическими дугами, скованными на века при помощи огромных ржавых клепок, нависал над черной паутиной железнодорожных путей, что находились прямо под ним. Спустившись под этого железнодорожного паука, мои ноги зашагали по разбитой булыжной дороге, и где-то через десять минут я достиг и самой платформы. Возле строительных плит, что были свалены здесь грудой рядом с товарными вагонами, какой-то худосочный интеллектуал лет шестидесяти переодевался в старое трико. Пенсионер снял с себя свой заношенный пиджак черного цвета, галстук и сильно выцветшую рубаху. Недалеко от пенсионера, на бордюре перрона, сидела группа деревенских подростков лет 17-ти. Один из этих ребят, рыжеволосый крепыш, похожий на крестьянского сына, случайно выпавшего с лошадиной повозки, задумчиво грыз яблоко. Всего собравшихся здесь людей было где-то человек сто, сто пятьдесят, не больше. Основную массу пришедших составляли мужчины средних лет. Обросшие щетиной и бородами, они, как грязные воробьи, сбились в серую кучу в ожидании предстоящей работы. Каждый расположился как смог. Кто-то сидел на земле, кто-то стоял и покуривал сигареты, то и дело поглядывая на наручные часы, а кто-то, облокотившись о фонарный столб, задумчиво смотрел в сторону булыжной дороги.

Где-то через полчаса нашего ожидания послышался звук автомобиля, громыхавшего своей подвеской по ухабистой брусчатке. Водитель автомобиля со знанием фарватера аккуратно объезжал выбоины дороги и через какое-то время на платформе показался и сам новенький пикап «Митсубиси L-200», который проехав вдоль железнодорожных путей, зарулил прямо к нам в толпу. Из машины выпрыгнул низкорослый лысый человек плотного телосложения, одетый в добротную кожаную куртку, чем-то похожий на злого гнома из какого-то диснеевского мультика. Толпа собравшихся мужчин тут же с вопрошанием окружила его, а гном, не обращая никакого внимания на людей, подобно линкору, разрезающему морские волны, деловито зашагал к одному из товарных вагонов.

– Расступитесь! – сказал гном, подойдя ближе к вагону. – Стали, стадо баранов!

Люди расступились, и властелин толпы, открыв створки вагона, ловко запрыгнул внутрь. Затем он развернулся лицом к собравшимся прихожанам и с высоты своей импровизированной трибуны начал вещать:

– Итак, – сказал гном, – фуры будут подъезжать прямо сюда, так что так, доходяги, берем коробки и складываем их в вагоны. Двое сверху с машин подают, остальные принимают и носят. Все ясно?

– Сколько платишь? – спросил гнома кто-то из слушавших его работяг.

– По семьсот на руки, как в объявлении было, – ответил гном. – Всё честно, но деньги утром, и получат их те, кто останется здесь до конца. Если половину смены отработал, и ушел, значит ничего не получишь. Сразу говорю, никаких авансов, перекуров и прочей херни. Всем всё ясно?

Люди молчали. Тогда властелин толпы повторил ещё раз свой вопрос:

– Ещё раз спрашиваю, всем всё ясно!