— Нечего титулом хвалиться! — выпалила я сердито. — Он тебя не согреет, не накормит и не напоит! Нам главное сейчас — выжить и сохранить поместье. Для этого мы все должны быть здоровы и полны сил.

Алоис надсадно закашлял, отвлекая нас от перепалки, и я поняла, что мы бездарно теряем время на препирательства.

— Роланд, у нас нет времени на ссоры. Хочешь — оставайся, но твоего брата я здесь не смогу вылечить. — Я выразительно посмотрела в голубые глаза подростка, и он опустил взгляд. — Тим, поможешь перенести Алоиса в другую комнату?

— Ой, да как же?! — снова встрепенулась старушка.

— Нянюшка, — одернула я её как можно мягче и с усилием поднялась с кровати. — Помоги мне дойти...

— Конечно, моя маленькая. — Она уже привычно подхватила меня, подставив плечо.

— Что нужно собрать? — мрачно уточнил Роланд.

— Сменное белье и себе, и брату. Теплые пижамы и себе сменный костюм, — перечислила я, наблюдая, как Тим поднимает закутанного в одеяло ребенка.

Вскоре мы дружной толпой добрались до флигеля для слуг. На втором этаже в закутке были две комнаты, вплотную прилегающие к печной трубе. Там и без огня в очаге было теплее, чем в господских хоромах. Комнаты маленькие, в каждой — по две узкие кровати. У небольшого окна стояли столы с табуретками. В углу, рядом с дверью, размещался небольшой шкаф. И на этом всё.

Так сегодня я с мелким буду ночевать, а, следовательно, кровати надо сдвинуть и принести ещё один матрас пошире.

— Сейчас Мотьку позову. Он перину принесет и одеяла с подушками, — вызвалась няня, как только мы общими усилиями сдвинули кровати. Как же её зовут?

— Тора, милая, — окликнул Тим свою жену. — Я сам позову. А ты отваром займись.

— Тазики с водой нужны, — напомнила я выходящим слугам и покосилась на мнущегося у двери племянника.

— Осваивай пока свою комнату, вещи только Алоиса оставь. А после сюда приходи.

Где-то по дороге мы потеряли влажное полотенце, поэтому я пыталась ладонями охладить горячий лоб ребенка. Бедненький! Сердце опять защемило от боли. Надо бы к травнице сходить, может, у неё есть более сильный сбор. Но не ночью же это делать, да и не в состоянии я сейчас куда-то идти. А кого ещё пошлешь? Двух стариков? Мотьку?

Алоис заметался в бреду, возвращая меня в реальность. Его морозило, а, значит, температура ещё поднимается. Сгорит же. Оторвала от ветхого покрывала кусок ткани и заглянула в кувшин на столе. Ага, вода есть, пусть и немного затхлая. Намочила тряпочку и начала обтирать лоб, лицо и шею ребенка, постепенно разворачивая его из одеяла. А потом и сорочку с него сняла. Зубы у него застучали ещё сильнее. Надо, родненький, потерпеть.

— Что мне делать? — спросил вернувшийся Роланд. — Как помочь?

— Сбегай на кухню за чаем с малиновым вареньем. И прихвати заодно кувшин со свежей водой.

И он тут же выбежал в коридор. Странно: по воспоминаниям, он не так уж сильно дружил с младшим братом, вечно на него почему-то злился. И снова боль в виске. Перед глазами мелькнуло письмо от Эрмина, в котором он рассказывал, что его жена Лора умерла родами, а сын родился слабым, и врачи всерьез опасались, что он не выживет.

Теперь понятно, в чем причина обиды Роланда на брата. Радует, что он все равно его любит.

В комнату заглянул чернявый вихрастый паренек чуть младше Роланда, нагруженный периной. И как же нам переложить Алоиса? Подошедший Тим помог справиться с трудной задачей.

Вскоре пришла и Тора с тазиком и ведром горячей воды. Следом за нею шел Роланд с подносом, заставленным разным питьем. Кружек с чаем было две. Одну я заставила выпить Роланда, из второй сделала несколько глоточков. А вот Алоиса отваром напоить было сложно: он все пытался увернуться от кружки. Пришлось уговаривать его, и, как ни странно, это подействовало.