Моя астральная проекция выглядела очень слабо ментально. Натан не врал, когда говорил, что я недомерок. В районе головы едва заметная зеленая печать. В моем понимании этого было мало, еще и цвет зеленый. В предыдущем теле все печати были ярко оранжевые, но на них ушли годы тренировок.

Плюс ко всему их было шесть – по одной на руки, ноги, одна покрывающая грудь и одна на голове. Их все нужно было прокачивать и устанавливать между ними связь. Только так можно было добиться идеального баланса и большой силы.

Значит мне предстоит немало работы. Тренировки и частое использование заклинаний дадут опыт, с помощью которого вырастет моя сила и объем маны. Похоже Филипп Калашников не знал подобных нюансов, либо просто не хотел заморачиваться из-за собственной беспечности.

Связывая печати между собой, можно было добиться удивительных эффектов и новых неожиданных способностей. Знать бы еще каких. Боюсь карлик об этом точно ничего не знает. А это значит мне нужен какой-то шарящий в этих делах маг.

Еще нужно понять, что у меня с финансами. Когда у нас забирали личные вещи, карлик выудил из кармана жилетки увесистый кошелек. Похоже он все-таки его прихватил под шумок. Я хотел одарить его выразительным взглядом, но он все время отворачивался от меня в этот момент.

И что вообще за охота такая ведется? Судя по тому, что при звуке моей фамилии и имени никто не переспрашивает «Кто это?», я достаточно известная личность. Знать бы еще, чем так прославился. Неужели действительно только из-за отказа от наследства и секса с аристократскими дочерями.

– Сижу за решеткой в глубокой дыре, – завыл песню Натан, протиснув руки через решетку. – Вскормленный в неволе, щас съел бы пюре!

Я приоткрыл один глаз и посмотрел на него.

– Ты еще и бард что ль? – с сарказмом спросил я.

– А что еще делать, Фил? – повернулся он ко мне. – Ты вон сидишь и монаха из себя изображаешь. А мне, между прочим, жрать охота. Со вчерашнего дня ничего в желудке не бултыхалось. А с похмелья здоровому человек наваристый бульон просто необходим.

Честно говоря, я был с ним согласен. У самого уже урчало в животе. А я ведь вчера плотно поужинал. Жаль только, что это было в другом теле. Как и говорил Натан, Филипп Калашников особо закуской не заморачивался. Эх, молодо-зелено. Не умеет пить.

– Твои действия точно не приведут к тому, что нас покормят, – процедил сквозь зубы я, пытаясь снова погрузиться в транс.

– Тебе-то откуда знать? Твоя холёная жопа в тюряге никогда не бывала, – проворчал Натан. – Мой грустный товарищ, брюзжит словно дед, – во все горло заорал он. – Готов он в темнице, прожить до ста лет.

– Эй, там! – гаркнул надзиратель, заходя в комнату с камерами. – А ну заткнулись оба!

– Да нам бы пожрать чего, начальник, – взмолился карлик. – С утра росинки не было.

– Не положено, – отрезал он. – Вот принимайте новенького.

Он завел в комнату бугая. Тот, ссутулившись, прошел к камере и встал возле решетчатой двери. За ними шел еще один охранник. Вместе они сняли с него наручники, со скрипом распахнули дверь и толкнули бугая внутрь.

Сразу стало тесно. Он занимал какое-то немыслимое количество пространства, хоть камера и была рассчитана на четырех человек.

– А ты выходи давай, – обратился один из надзирателей к карлику. – У тебя допрос.

– Допрос? – со значением переспросил Натан. – Допрос – не вопрос. Может так быстрее выпустят. Пойдем.

Он охотно вышел в открытую дверь и подставил свои руки для наручников.

– Не скучай тут, Фил, – задорно сказал он мне. – Компания у тебя теперь есть, можете в города поиграть. Если этот верзила хотя бы один знает.