– Катерина, ваши знания в области экономики, политики и стратегии поражают, – кивнула Эретрия, словно девушка находилась на уроке и только что решила очередную задачу. – Вы, конечно, правы. Это решение довольно спорное. Ибис понёс большие потери, зато теперь он герой, и добровольцы вливаются в его войска, – она покачала головой.

– К чему вы нам это рассказываете? – уточнил Саваж.

– Теперь легендарный Палин из величайшего героя стал злодеем, – грустно заметил четвёртый по силе среди башенников, поправляя свой меч. – Он предал человечество. И наш Всеотец, поговорив с богами, вновь призывает отчаянных воинов из каждого города Заэлов, включая наш.

– Мы по большей части ни Заэлы и ни Саэлы, – заметил я.

– Не важно. Это политика. У магов с людьми и так не лучшие отношения. Но если мы пошлём Саважа, прославленного своими подвигами, то поднимем наш статус. Тебе ведь несложно помочь родному городу? – уточнил Нифис.

– Я отказываюсь, – заявил мой брат.

– Почему?! – Апоп даже с трона вскочил.

– Так не делается, малыш, – кивнула Фрея.

– Ты, наверное, не желаешь верить в то, что герой человечества жив и стал врагом? Но это правда, – заверила его Эретрия.

– Здорово! Это крутой поворот! – засмеялся Элюций.

– Не смешно, – тихо подал голос Гадес. Он взмахнул рукой, и свет перестал падать на него. Его карие глаза, поблёскивая, впились в самого могущественного мага из ныне живущих.

– Объяснись, пожалуйста, – попросил Алестер Саважа и тоже поглядел на Нифиса, который о чём-то задумался, отчего казалось, что он находится не здесь.

– Во-первых, я уважаю Палина, – начал брат. – Я с ним, разумеется, не знаком, но всё, что мне доводилось о нём слышать, свидетельствует о его честности и благородстве. Я общался с теми, кто знал его лично, и уверен, что его подвиги не преувеличены.

– К чему ты клонишь? – уточнил Гадес.

– Тут либо вас дезинформировали, либо вы лжете, либо намеренно заблуждаетесь, – пояснил свою точку зрения Саваж. – Скорей всего, новый Всеотец просто боится за свою должность, а Ибис хочет прославиться. Я готов предположить, что столь благородный человек, как Палин, мог потратить всё это время, чтобы договориться с Жуткими. Он наверняка надеялся примирить две расы и собрал делегацию. Если атаки не планировалось, становится ясно, как Щитовой одолел его столь малым гарнизоном. Другими словами, вы хотите заставить меня убить героя человечества из-за политических игр нынешних правителей и исключительно ради улучшения взаимодействия с внешним миром.

– Ты знаешь про чуму? – уточнил Нифис.

– Про чуму? – переспросил брат.

– Да, – вздохнул угрюмый Гадес. – В её появлении обвиняли нас, магов. Более того, люди рассчитывали на нашу помощь, но мы, башенники, приняли решение не участвовать в лечении и закрыли границы нашего государства. Мы убереглись от эпидемии, но ухудшили отношения с соседями. Боги спасли людей от заразы, мы же оказались в роли злодеев. Ты, Саваж, сумел упрочить репутацию магов, но это не значит, что нас простили. Ради процветания экономики и создания более благоприятного мнения о колдунах нам стоит отправить героя на эту войну. Неважно, прав Палин или нет. Имеет значение лишь наше государство.

Я вздохнул, вспоминая рассказ брата о том, почему Громовых всего двое. Отец вместе со всеми членами семьи бросился помогать людям сражаться с эпидемией, проигнорировав приказ башенников. И он единственный, кто вернулся домой, остальные умерли от чумы. Чувство вины почти убило его, ведь это он послал на погибель своих родных. Он больше не хотел жить, но наша мать подарила ему новый смысл, забеременев моим братом.