– Всё элементарно, – самодовольно каркнул ворон. – Когда кошачья оболочка дозревает до финального этапа и более не годна своему хозяину или хозяйке, то кошка расстаётся со своей физической оболочкой, но ненадолго.

– Это как же? Переселение душ что ли?

– Можно и так сказать. Кошки же тоже демоны в своём роде, что даёт им ряд удобных возможностей. Слышал о девяти кошачьих жизнях? Не совсем точное упоминание. Девятью девять – вот сколько раз они могут перерождаться.

– Ничего себе! И как же это происходит? Они же, как и люди, воспроизводятся обычным путём. А как насчёт котят? – ехидно заметил Матфей.

– Одно другому не мешает, – фыркнул ворон по-человечески. – Воспроизведение своего вида – это не обновление, а приумножение. Не нужно путать столь очевидные действа, молодой человек. Даже собаки размножаются, но они, увы, примитивы в сравнении с кошачьим родом, хоть и более близки к людям, да и не способны перерождаться.

– Так как же кошки умудряются обеспечивать себе вечную жизнь? – упрямо не сдавался юноша.

– Я же упоминал, что они расстаются со своим физическим телом, когда то негодно для дальнейшего применения, – терпеливо и медленно повторила птица, словно объясняла очевидную истину неразумному ребёнку.

– Но, а как дальше-то?

– А дальше, всё ещё проще. – Ворон прикрыл глаза и продолжил урок. – Кошачья душа образовывает новую телесную оболочку и вселяется в неё. И живёт себе далее. И так далее, и так далее.

– Но как кошка может образовать оболочку?– изумился такому объяснению Матфей. – Это же колдовство!

– Конечно, колдовство, – вздохнул Гамаюн. – Кошки же – демонические сущности. А раз им присуща тёмная природа, то и способностями демонов они не обделены. Это же так очевидно!

– Но как они себя воспроизводят в пространстве?! – воскликнул взволнованный невероятной мыслью Матфей.

– Они – искусные актёры и иллюзионисты, эти твари когтистые, – прислужник издал противный смешок. – Когда им нужно пустить пыль в глаза, они это делают по первому классу. Но заметь, если кот задумал красочно «покинуть» этот мир, он старательно пытается смыться из дому или с глаз долой. А затем где-то появляется поблизости бродячий кот или кошечка. Все беспризорные якобы коты и кошки – это обновлённый вариант переродившихся мертвецов.

– Ерунда какая-то, – пробубнил человек-союзник. – Бродячие коты – воскресшие домашние кошки? Быть такого не может.

– Если бы это было ерундой, то за мной триста лет не гонялся бы один наглый тип, аккурат каждые пятнадцать лет меняющий шкурки, будто модница шубы, – с шипением пробурчал ворон. – Вот полюбуйся, каким шрамом он одарил меня двести семьдесят три года назад, когда я имел неосторожность уснуть на ветке старого дуба!

Ворон демонстративно приподнял чёрный веер левого крыла, в доказательство полученной старым обидчиком раны.

– Ого! Отменная царапина, – согласился Матфей, разглядывая глубокий бурый росчерк – затянувшийся от времени рубец под крылом птицы.

– Его зовут Лиандр, – произнёс ворон имя врага с особой неприязнью и в тоже время с некой долей уважения. – Это могущественный демон кошачьего рода. И он не угомонится, пока не перегрызёт мне горло.

– Но как тебя угораздило нажить себе в недруги этого демона-кота? – полюбопытствовал Матфей. Имя недруга прислужника ему отчего-то показалось знакомым.

– Я съел нескольких котят, по незнанию. Позже выяснилось: они были отпрысками Лиандра, – просто ответил Гамаюн. – Где ж мне было знать, что он так привязан к ним. Ведь кошкам из-за их бессмертной сущности редко присуща преданность. Они сами по себе. Точно проклятие какое-то.