5. Новые открытия, старый мир

Утро близилось. Ещё какой-то час и тёмно-серое небо наполнится бурыми в розоватой жеманности волнами надвигавшегося рассвета. За плотной завесой штор Матфей не смог бы различить тонкости перехода из ночи в утро, но даже, если бы за окном был полдень, а солнце вовсю шпарило, его бы это не отвлекло от бешеного вихря мыслей, в котором он тонул с каждой секундой всё глубже и дальше.

Каша, замешанная на ярчайших отрывках вечера, и сильно приправленная выдержками из воронова манускрипта, до которого у Матфея таки добрались руки, вышла настолько крутой и тяжёлой, что со сном пришлось распроститься. Пёстрые, разнородные ступеньки – цветные лоскуты событий ушедших суток – коловоротом мешанины закручивали размышления Матфея, наслаиваясь и разбегаясь, соединяясь в тугие узлы и идя вблизи параллельными.

Вот Матфей несколько сконфужено и с заминкой сообщил друзьям, что не прошёл собеседование в «Хорс», а те тут же наперебой кинулись его ободрять: мол, ты найдёшь лучше, а они, то бишь компания, профукали такого специалиста и всё у тебя будет хорошо. И его внезапная неловкость перед товарищами, и смущение – по-девчоночьи, до красноты – сами собой тут же развеялись, как летняя тучка на ясном небе.

Следом всплыл в памяти испугавший его днём образ мальчишки, но и он рассыпался комком пепла, когда рядышком, возле уха раздался заразительный, звенящий хохоток Юны.

Двумя дымчатыми лентами бесшумно пролетели мысли, от которых по лицу прошёлся легчайший ветерок. Это припомнились горящие в ночи глаза уличного кота и странное, прямо-таки подозрительное отсутствие родительских питомцев в гостиной, а ведь эти зверьки никогда не упускали возможности отереться у стола.

А после они всё-таки дождались возвращения Юстина с работы. Тот в первые минуты, казался уставшим донельзя, но ощутив тепло и уют царившего застолья, мгновенно сбросил вместе с курткой все тревоги и проблемы, будто ими были наполнены карманы, и присоединился к честной компании, заняв по праву место во главе стола.

Приятные моменты вечера и не думали умолкать и заканчиваться, их оказалось немало. Когда дело дошло до десерта, свет в комнате погасили, а Вида, как самая настоящая фея, торжественно прошествовала из кухни в гостиную, где мрак расцвечивали живые огоньки гирлянд, в её белевших руках чернел торт с вновь зажжёнными свечами. На сей раз Матфей упираться не стал и тут же задул свечное пламя. И на этот раз он загадал желание.

После чая с тортом, который вызвал новую бурю восторга и обсуждений, все выбрались на улицу и принялись запускать фейерверки. Юна, в свою очередь, понатыкала там и сям в землю палочки бенгальских огней. И когда они все разгорелись, казалось, будто из земли забили разом маленькие шипящие фонтанчики серебра. Но даже, когда и этому зрелищу пришёл конец, в ход пошли простые хлопушки, которых у Виктора оказалось предостаточно в бездонных карманах куртки. Ступени крыльца и парадную дорожку устлала щедрая россыпь разноцветного конфетти, к которой незаметно в тени вечера подкинула свои янтарные листья беспризорная берёза.

После родители отправились в дом, а Матфей с друзьями продолжил веселье за пределами домашней ограды, вывалившись на тихую улочку зрелыми наливными яблоками. Хрустальную безветренную тишину глубокого вечера прорезали их молодые и переполненные жизнью голоса. Кажется, они колобродили часа два, а может и все три. Никто не следил за временем, да и нужно ли это делать в ночную пору, когда минута течёт как час, а час бежит как минута? А когда с тобой надёжные и верные друзья, термос с горячим кофе и пара бутылочек шампанского, которые Юна предусмотрительно погрузила в недра своего объёмного рюкзака, кажется, можно идти бок о бок с товарищами бесконечно. Рюкзак нёс Матфей, он был доволен, что Нил уступил ему в этой миссии. Юнина поклажа казалась ему легчайшей и вдвойне согревала спину.