– Ой, а солнце уже катится к горизонту, – донёсся чуток хрипловатый голос Юны Дивии с ноткой не то досады, не то удивления. – А в Дханпуре едва перевалило за полдень. Снова мы потеряли время.

Действительно, дневной светоч низко завис в безоблачной выси над черневшей линией горизонта, свету оставалось властвовать каких-то два часа от силы, а то и меньше.

Эрик, как и остальные участники путешествия, заметил, что воздух в этих местах суше, отдаёт запахом пыли и жарок, впрочем, дыхание зноя уже гасло вместе с дневным светом. Где же они оказались и что за диковинная страна Ситрич? Если они и рассчитывали на какое-то подобие живописности пейзажа, то тут их встретило разочарование.

Бескрайняя унылая степь простиралась во все концы, лишь на западе вливаясь в бугристый дымчатый песок. Будто мышиная орда, отправленная сказочным королём покорять свободные земли, неуклюже перекатывался хрупкий серый пергамент листьев по коричневато-жёлтой прилизанной, точно бриолином, траве. Осень сотворила с этим краем всё, что смогла, выжав все краски и соки жизни.

– М-да, то ещё местечко, – философски изрёк Эрик.

В поднебесье крохотными точками со стороны запада пронеслись два самолёта, оповестив своё пребывание в небесной гавани утробным рёвом. Царапины, оставленные ими на безоблачном небе, навели Эрика на обескураживающие думы: небеса рассекают машины, да что там, на дворе эра машин, а тут, под носом, творятся чудеса, место коим в книжках, но уж никак не в жизни.

– Гамаюн предлагает нам в спешном порядке переодеться в тёплую одежду, – оповестил всех Матфей, раскрывая рюкзак и вытаскивая из него в первую очередь саламандра, – ночи в этих местах холодные, несмотря на время года.

– И всё-то твой ворон знает обо всём, – усмехнулся Виктор Сухманов, наконец, и он очухался, правда, на отношении к Луции это не сказалось – он старательно обходил её взглядом.

– Так ему и более трёх сотен лет, – с долей иронии пояснил Матфей, – и ты бы знал обо всём за столько лет.

Ребята последовали совету ворона-долгожителя, облегчив спины от новеньких рюкзаков с одеждой. Ещё перед отправкой в Ситрич, по настоянию Гамаюна, Матфей попросил сыновей Миры купить Юне и Эрику тёплую одежду, взамен той, что они легкомысленно забыли у стен Белого храма. Старые вещи Виктора, Луции и Матфея остались при них. В средствах юноша не поскупился, благо, и одежда на Дханпурском рынке отличалась дешевизной, не падая в качестве. С размерами было угадано почти удачно, за исключением обуви – тут кроссовки обоим оказались великоваты. Но как сказала хихихающая от примерки Юна: лучше уж пусть пальцы шевелятся, чем упираются.

– Ну вот, поклажа легче, – подытожил Виктор, сложив легкую летнюю одежду в свой рюкзак. – Куда теперь двигать? Что-то тут не то чтобы городом, даже деревней не маячит.

– На запад, туда, где пески, – бегло указал рукой Матфей и шагнул первым, не дожидаясь остальных. – В северо-западную часть пустыни Данаки. Если поторопимся, успеем к полуночи.

Эрик нагнал его и вновь содрогнулся: глаза друга снова полыхнули золотом, отчего взгляд казался чужим, с долей надменности. Нет, это закатное солнце сыграло такую недобрую шутку с обликом Мафа, безусловно. И всё же нехорошее предчувствие чего-то тягостного пробежалось морозцем по спине Эрика, тот поёжился и сунул руки в карманы куртки, мысленно послав все свои ощущения. Через несколько шагов уже все пятеро шли нога в ногу, а прислужники сопутствовали им чуть впереди.

Матфей Катунь боролся. Конечно, сделка обязывала его, но так просто сдать людину своё тело, а самому встать в тень, он не мог позволить. Всегда есть лазейка, и он её нашёл сразу. Вернее, трещинку в чёрном зеркале.