Однако человек, находившийся передо мной, выглядел по-другому. У него было тело европейца-северянина, выше моей нынешней оболочки сантиметров на тридцать, но лицо составили из выбранных в случайном порядке разрозненных чёрт. Основа была негроидной – широкие скулы цвета чёрного дерева, но под глазами окраска кожи заметно светлела, образуя подобие маски, разделенной линией носа: бледно-медная – слева, безжизненно белая – справа. Нос, одновременно мясистый и орлиный, устроился точно посредине, между верхней и нижней половинами лица. Правая и левая стороны губ разительно отличались друг от друга, отчего рот в целом казался перекошенным. Длинные прямые черные волосы, зачесанные назад, на одном виске белели абсолютно бесцветной прядью. Руки, неподвижно лежащие на металлическом столе, оканчивались когтями, похожими на те, что я видел у драчуна-верзилы в «Городе утех», но пальцы были длинными и изящными. У Кадмина был пышный женский бюст, никак не вязавшийся с мускулистым мужским торсом. Поразительно зелёные глаза смотрели из глубоких глазниц. Кадмин освободился от обыденных представлений о физической плоти. В прежние времена он был бы шаманом; сейчас, в век новых технологий, он стал чем-то более значительным. Электронным демоном, злым духом, поселившимся в видоизмененном углероде и появляющимся для того, чтобы овладевать плотью и сеять хаос.

Из Кадмина получился бы отличный посланник.

– Надеюсь, мне не нужно представляться, – тихо произнес я.

Кадмин ухмыльнулся, обнажая маленькие зубки и аккуратный тонкий язычок.

– Если вы приятель лейтенанта, здесь предстоит заниматься только тем, что вам нравится. Виртуальность редактируется только у грубиянов.

– Кадмин, тебе знаком этот человек? – спросила Ортега.

– Надеетесь вытянуть из меня признание, лейтенант? – откинув голову, Кадмин мелодично рассмеялся. – О, как непродуманно! Это мужчина? А может быть, это женщина? Даже собаку можно научить говорить такие слова, если, конечно, использовать нужные транквилизаторы. К сожалению, в том случае, когда собака не оправдывает надежд и от неё избавляются, она, как правило, сходит с ума. Да, это может быть и собака. Вот мы, трое, сидим тут, три силуэта из электронной измороси, и вы говорите, словно персонаж дешёвой исторической драмы. У вас ограниченное представление об окружающем мире, лейтенант. Очень ограниченное. Где тот, кто сказал, что видоизмененный углерод освободит нас от клеток нашего тела? Где тот, кто сказал, что мы станем ангелами?

– Вот ты нам всё и объяснишь, Кадмин. У тебя в таких вещах большой профессиональный опыт, – рассеянно произнесла Ортега.

Вызванная виртуальной системой, у неё в руках, словно по волшебству, появилась длинная скрученная распечатка. Ортега лениво пробежала её взглядом.

– Посредник, боевик на службе триад, специалист по виртуальным допросам в корпоративных войнах – высококачественная работа. А я просто тупая полицейская, неспособная отличить свет от тени.

– Тут я с вами спорить не буду, лейтенант.

– Здесь написано, что ты трудился на концерн, производивший археологические раскопки на Большом Сырте. В твои обязанности входило запугивание мелких старателей, чтобы те отказывались от заявок на разработку участков. В качестве доводов ты вырезал их целыми семьями. Отличная работёнка. – Ортега отшвырнула распечатку, и та исчезла, растворившись на периферии виртуального образа. – Но сейчас мы взяли тебя тёпленьким, Кадмин. Цифровая информация системы внутреннего наблюдения отеля, документально подтвержденное одновременное ношение нескольких оболочек, обе памяти полушарий сейчас на хранении. Подобное наказывается стиранием. И даже если адвокатам удастся свести всё к непредумышленному злоупотреблению сбоем компьютера, к тому времени, как тебя выпустят из холодильника, Солнце превратится в красный карлик.