Соотношение всех этих величин оказало влияние на одну, на первый взгляд рядовую. Загорелый парень в футболке, джинсах и со спортивной сумкой за два дня пути сменил Волгу на Петербург.

Учиться Андрею понравилось. Занятие, брошенное еще в школе, реанимировалось без проблем. А главное, в этот раз к нему было желание. В группе все оказались примерно такими же как и он бывшими даунами, получившими вторую попытку на интеллект. С одним лишь отличием – классовой склонностью к алкоголю.

С этой формой жизни он не спешил. Что происходит на той стороне Луны, Андрей помнил еще по поселку. Инстинкты подсказывали, что для начала лучше не расслабляться, а освоить хотя бы азы. Кроме вкалывания вариантов здесь не было. Подобное он проходил уже в ДЮСШ.

С пьянством же вышла своя история – отдельная и гораздо позже. Оно показало себя с неожиданной стороны. Бывая на дискотеках, Андрей заметил, что часть студентов странным образом не принимает спиртного. Вроде бы пьет, но не в классическом смысле, а бутылку пива, не больше. И чаще для разбавления чего-то другого – ребята эти закидывались таблетками.

Явление в общем-то было не новым. Поддавшись на уговоры, Андрей тоже попробовал, но обнаружил, что его не цепляет. В голове лишь что-то крякнуло, и слегка занемели зубы.

Девица, потратившая на него запас кислоты, была откровенно разочарована.

– Отсталый ты человек. Алкоголик, наверное…

Потом, заметив, во что выходит продвинутость, он эту отсталость оценил.

А пока был праздник. Другая система координат, в которой он еще мало что понимал. Учеба давалась легко. Странного в этом не было, их учили тому, что отложилось если не в памяти, то в подсознании, и лишь ожидало команду реанимироваться.

Ликбез пролетел незаметно. Сдав выпускные, Андрей обнаружил, что без ожидаемой нервотрепки стал первокурсником. В состоянии эйфории он находился все лето и первую половину осени. К тому времени уже началось настоящее студенчество. Развлечений прибавилось, но и учеба пошла не в пример недавней. Первое он оценил, второе пока еще не доставало.

А главное, начался волейбол. Команда университета была когда-то лучшей в городе, но в последние годы дела пошли хуже. Компьютерный уклон, охвативший все факультеты, вызвал побочный эффект – студент шел все более дохлый, к физической культуре не то чтобы не готовый, а не склонный в принципе. Ректор, всю жизнь занимавшийся спортом, за подобной мутацией наблюдал с унынием, но сделать с ней ничего не мог. Пришлось согласиться с кафедрой физвоспитания, уставшей мучиться со сколиозниками, и взять на учебу нескольких полноценных спортсменов.

Спасать генофонд Андрею понравилось. Рост, ущербный для профессионала, в студенческих игрищах позволял себе все. Натасканная Шаманом прыгучесть творила здесь чудеса – он атаковал из любых позиций, проламывая хилую оборону очередных айтишников, санэпидемиологов или, страшно сказать, библиотекарей. Он прыгал и бил, снова прыгал и снова бил и, казалось, этому полету не будет конца…

Первая же сессия ударила так, что мигом обрушила на землю. Дискотеки, соревнования и прочие радости обернулись жестокой расплатой. Преподаватели, милые только что люди, в одночасье вдруг превратились в сатрапов. Математика, линейная алгебра, информатика, начерталка, английский… раньше все это шло общим списком. Теперь же каждый предмет стал реальным: он угрожал, требовал знаний и того, с чем раньше не приходилось сталкиваться – работ.

Общежитие напоминало улей, в котором все что-то делали и жужжали.

В комнате, где жил Андрей с приятелями по П.О, никто уже не жужжал. Настроения были разные. Андрей, как нормальный спортсмен, в любой ситуации предпочитал действовать, поэтому тупо списывал, заучивал формулы и готовил шпаргалки. Соседи по комнате слишком поздно сошли с загулов и застряли на первых зачетах. Обе стороны, несмотря на различия в тактике, одинаково двигались к краху.