Михаил повернулся к ней, принялся торопливо сворачивать шланг.

– Подожди, вместе пойдем!

– Одна пройдусь, – отмахнулась Антонина. – Голова болит.

– Перенервничала, что ли?

– Наверное. Или вчера выпила лишнее.

– Я рабочих на стройке караоке отпустил, пока Артур не объявится! – уже в спину ей крикнул Михаил. – Должен же парень объявиться?

Антонина не ответила, отмахнулась, вышла со двора и направилась в сторону своего кафе. Увидела выезжающую из ворот Нину, поспешила к ней.

Та, бодрая, накрашенная, выглянула из окна машины, крикнула:

– Ну, чего? Никаких новостей?

– Мне нет. А тебе? – ответила Антонина.

– Были б, первая узнала!

– А куда в такую рань?

– Как это? За товаром. Через час народ пойдет, а торговать нечем.

Нинка захлопнула дверцу, круто и ловко развернулась, понеслась к трассе. Антонина постояла какое-то время, глядя ей вслед, и зашагала дальше.

Машин возле кафе было немного. Кто-то завтракал на веранде, кто-то крепко спал в машине, высунул из кабины ноги. А кто-то играл в шашки на траве.

Утреннюю свежесть убаюкивала заунывная восточная музыка.

Помещение для караоке стояло незаконченным, рабочих возле него не было, только Хамид старательно работал метлой, приводя площадку в порядок.

Увидел хозяйку, приостановил работу.

– Доброе утро, Антонина Григорьевна!.. Какие новости?

– А какие тебе нужны?

– Хорошие, – улыбнулся азиат. – Например, про Артура. Не вернулся еще?

– Еще не вернулся.

– Думаете, когда?

– Думаю, скоро.

– Очень жалко, если не вернется. Стройка стоит, работа тоже не идет, людей хозяин отпустил. Хорошее дело может не получиться.

– Получится, Хамид. Все получится, – улыбнулась Антонина и попросила: – Ты свою музыку выключи. Дай что-нибудь другое.

– Не нравится? – искренне удивился Хамид.

– Сильно печальная, плакать хочется. – Антонина чему-то рассмеялась и скрылась в кафе.

Нина быстро и уверенно прошагала по коридору второго этажа отделения полиции, с ходу постучала в нужную дверь.

– Войдите! – послышалось из кабинета.

Вошла, улыбнулась широко и обворожительно.

– Здраа-асте!

– Здрасте, Нина Петровна. – Муромов был не один, с сотрудником.

– Вижу, помешала?

– Присядьте на минуту.

Нинка выбрала подходящий стул, уселась вальяжно, раскованно, понимая собственную привлекательность и глядя на мужчин с интересом и женским вызовом.

Сотрудник ушел, капитан покинул стол, расположился напротив посетительницы.

– Ну что, подруга? В твоих руках жизнь. Молодая, сильная, даже симпатичная. Но наглая.

– Где он?

– Отдыхает.

– Могу на него глянуть?

– Зачем? Сначала поговорим.

– Давай. – Нинка, устроившись поудобнее, спросила: – Какие предложения?

– Пока никаких. Есть соображения. – Капитан взял со стола жвачку, кинул подушечку в рот. – Но сначала вопрос. Только начистоту. Он тебе нравится?

Нинка подумала, пожала плечами:

– Временами… Точнее, местами.

– Жалко будет, если потеряешь?

– Хочешь посадить?

– Если посажу, то только с твоего согласия.

Нинка снова задумалась:

– А какой интерес, если посадим?

– Молодец. Это как раз мое первое соображение. Посадить не проблема, а вот зачем?

– Согласна, навара никакого. Голый. Что с него возьмешь?

– Наводящий вопрос. Ведет себя хлопчик нормально? Не выпивает, не безобразничает? Не таскает телок?

– Вроде ничего такого не замечала. Ровный как шпала. А вот Савостина, по-моему, на него глаз положила.

– А он?

– Он?.. По-моему, по барабану.

– Что такое муж Савостиной? – спросил капитан.

– Алконавт. Либо пьет, либо кается перед Тонькой. Любит ее, идиот, до осатанения.

– Старше жены?

– В этом как раз и проблема. Машинка от переживаний почти не работает.

Муромов подумал, цокнул языком.