Нужно было поторапливаться, скоро с вечерней смены придет мама. Во сколько точно он не помнил. Перед тем как выйти из квартиры, Никита накинул на себя ветровку и прислушался – тишина. Осторожно открыл замок и выглянул за дверь – больше всего он сейчас боялся встретить отчима. Что, если он каким-то образом смог выбраться? И вот он злой, окровавленный сейчас поднимается по ступеням. Но никого не было на тускло освещенной лестнице.

Никита выдохнул, закрыл дверь на ключ и стал спускаться вниз, громыхая бутылками. Местами осколки прорезали полиэтилен и теперь выглядывали острыми краями стремясь вылезти наружу, поэтому пришлось нести мешок аккуратнее, чтобы не вывалить всё его содержимое на ступени.

На улице стало ещё прохладнее, моросил дождь. Никита натянул капюшон и быстрым шагом отправился к мусорке. Редкие фонари горели в стороне, скрываясь за листвой высоких тополей, ветер качал ветки, дрожащие тени падали на мусорную площадку и Никите казалось, что около баков кто-то притаился. Он замер, напряженно вглядываясь в темноту, но никто не выскочил ему навстречу. Никита сбросил мешок в первый же контейнер и поспешил домой. Уже подходя к подъезду, он поднял глаза и вздрогнул – на кухне горела люстра. Сердце глухо ударилось об ребра и ухнуло куда-то вниз. Но Никита тут же вспомнил, что не выключал свет.

Но всё равно, подниматься обратно было страшно. Вдруг, пока Никита выносил мусор, отчим всё-таки вернулся. Или пришла мама и увидела кровавое море на полу. Никита медленно вставил ключ в замок и открыл дверь. Квартира по-прежнему была пуста.

Никита разделся и принялся за уборку. Оттер пол дочиста, прополоскал и развесил на горячей трубе тряпку. Перед тем как забраться под душ, он закрыл ванную на шпингалет, до сих пор боясь возвращения отчима. И ещё постоянно отключал воду, прислушиваясь к малейшим звукам из глубины дома.

Часы на стене пробили два ночи, когда Никита вышел из ванны и вернулся в свою комнату. Нужно было ложится спать, школу назавтра никто не отменял. Никита потушил везде свет, ему казалось, что в темноте безопаснее. Он лежал и смотрел в окно. Каждый шорох эхом проносился по сердцу, будь это шуршание шин проезжающей машины или треск старого рассыхающегося шкафа.

Вдруг вдалеке сверкнули проблесковые маячки, разноцветные отсветы легли на темные стены соседних домов. Никита мигом приподнялся на локте и испуганно замер – а что если это полиция едет за ним? Вдруг на стройку вернулись рабочие, услышали под землей крики о помощи, разгребли завал и нашли там израненного отчима? Рабочие сообщили полицейским и теперь Никиту обвинят в преступлении, думая, что это он забрался в кабину экскаватора и снес тот злополучный сарай. От этих мыслей у Никиты задрожало всё тело, но огоньки промчались дальше и вскоре пропали за поворотом. Никита ещё подождал немного, не вернется ли полицейская машина и только потом лег обратно, напряженно прислушиваясь. Тишину нарушало лишь тиканье часов на стене. Мерно и в то же время как-то тревожно они отсчитывали секунды, эхом повторяя удары его сердца. Тик-так, тик-так, тик-так…

Никита не заметил, как провалился в сон и поэтому стук закрывающейся подъездной двери в глубине дома прозвучал для него как выстрел. Он встрепенулся и прислушался. Шаги… неровные тяжелые… они гулко разносились по подъезду, проникая в квартиру. Кто-то поднимался наверх, и Никита уже понял, кто это мог быть.

Щелкнул замок, раскрылась входная дверь и он вошел – грузный, шатающийся… стал шлепать ладонями по стене, под его ногами застонали старые половые доски под линолеумом…