Если исключить цепочку случайностей, а они бывают тогда, когда ты сел в троллейбус, не взяв билета, и вот вдруг, нагрянуло… в итоге имеем не очень удачный умысел. Субботин невольно улыбнулся: ехал как-то, будучи с изрядного бодуна, в Главное здание университета на сдачу зачёта по физике. Кондиции: ни петь, ни рисовать. Мани ни пенни, пешком до Главного здания не дойдёшь: на октябрьской Неве очень ветрено.

Сдует в воду, и вся любовь. Течение – не выбраться, к тому же мокро и холодно. Ладно, поехали. Но по закону подлости в салон моментально влез контролёр и первым делом обратился к Субботину: «Ваш билет!» Подрёмывая, Вилька держался за поручень на задней стенке троллейбуса.

Не успев осознать размеры грядущих бедствий, студент бодро выпалил: «А я учусь в троллейбусном техникуме».

«Где удостоверение?» – спросил контролёр, слегка потерянный.

«Какое удостоверение?! Я физику еду сдавать!» – отрезал студент. И проверяющий растерянно сник. Зачёт по физике сдавался в наглую, по принципу «первому отвечающему – плюс полбалла за смелость». Вот так и заработан был зачётный трояк. Не с тех ли пор расцвело субботинское недоверие к людям, которых, как ни старайся, никогда не видно насквозь? Интересно, легче было бы жить, понимай мы людей «с полтыка»? Куда бы делись все эти толкователи живописи, с её намёками и полутонами?

Впали бы в ничтожество, не иначе. Что-то в Михе-Вахе – может быть, постоянные недомолвки – заставляло заподозрить в них «людей государевых». А государевы люди, подумалось Вильке, во многом сродни бандитам: признают лишь собственные интересы, манипулируют попутчиками и сливают приспешников, когда это становятся выгодным. Да что там, сбросят за борт любого «с гражданки» при первой необходимости! Каста суровей закона гор».

Что-что, а падать за борт не привыкать. Жизнь учила не прятаться от ударов, а принимать их. И отвечать, и вновь подниматься на ноги, или зачем это всё? «Дам девицам разгонную и выеду к Доктору. Пусть всё же Нинка папку хорошенько поищет!» – решил Субботин, кладя конец размышлениям и поглядывая, как Миха теребит кисть золотистой шторы, беседуя с субботинским главбухом.

Глаза у Нины блестели, как после сдачи годового отчёта, но голосок был ровен, без всхлипов и срывов, причёска волосок к волоску: бухгалтер – это кремень! Вернулась Даша и сразу же метнулась к Субботину, они пошептались, затем дочка чмокнула папеньку в небритую щёку и направилась к выходу.

– Вечерком забегай! – заторопился Вилька. – Медовик купим, Милицу позовём. Сегодня чай с иван-чаем! От запоров и легкомыслия.

Даша, оглянувшись, махнула рукой. На губах у девушки гасла улыбка, но глаза оставались грустными. Недлинный путь Даши, любившей медовик и пирожное «наполеон», был вымощен, как мостовая булыжником, сплошь тревогами и утратами. Фортуна непредсказуема, и по заслугам от неё огребают не все. Подробней об этом чуть позже.

Сейчас Дашуне больше всего хотелось прилечь, чертовски устала и всё-таки должна прибраться в папиной комнате. До чего там грустно… а Вилька очень ценит уют. Милице Львовне, обожавшей Дашу, как все, кто регулярно общался с девушкой, тоже приготовлен подарок: старушка обожает киндер-сюрпризы. А медовик никому, кроме Даши и старой шансонетки, не достанется, вот вам! Субботин, конечно, падок на сладкое, но куда ему, диабетику? Перетерпит, перегорит. Что бы такое на ужин сварганить… может, шашлычки из куриных бёдер? Папа их обожает. Решено, подумала Даша. Так и поступим.

Глава 4-я. Ничего личного!..

Среда, 23 марта 2008 г., 14:32 пополудни

Прощаясь, Ваха тронул Субботина за рукав: