– Пора собираться?

– Пусть еще поспят, – ответила она, – давай лучше полюбуемся восходом.

Она намного прошлась вдоль берега, облокотилась о дно перевернутой, старой, рассохшейся, прогнившей, брошенной за ненадобностью, лодки. Хей Ин уселся рядом. Так они стояли некоторое время, молча смотрели на море.

Небо засеребрилось. У самого горизонта – тонкая, сначала темная, потом молочно-голубая полоска чуть ниже облаков; дальше… выше… небо закрасилось теплым, светло-желтым, кремовым отблеском. Облака пучками ваты толпились лишь у самой кромки моря и, убегая ввысь, изредка расходились перьями по светло-лиловому небосводу, рассеивались, исчезали. Холодные, темно-серые, со стальным отливом волны накатывали на темно-коричневый песок. Постепенно в вышине, над головами гонджу и Хей Ина, перышки облаков зарозовели. Небо окрасилось в насыщенно-голубой, облака над горизонтом побелели и расплылись из кучек ваты в перисто-слоистые нити. Море насытилось синевой, а на берегу лишь кромка песка, смоченная волнами, осталась темно-коричневой. Сам песок, отдавая пастельно-бежевым, посерел.

– Ты когда-нибудь в своей жизни видел восход над морем? – спросила Хей Ина гонджу.

– Нет, – ответил он.

– Это прекрасно, не правда ли? – она кивнула на горизонт. – Я бы хотела всю жизнь прожить у моря или у большого озера. Утром или вечером встречать или провожать солнце.

Гонджу встала.

– Пойдем. Пора собираться. Сегодня будет хороший день.

– Можно еще немного? – спросил он.

– Ладно, – кивнула она. – Сейчас взойдет солнце. Смотри.

На горизонте медленно выплывая из кромки моря показался тонкий диск оранжевого солнца – крохотный, с ноготок, едва заметный за сизо-розовыми облаками. Небо, волны, песок: всё сразу посветлело, облака зарозовели пастельно-лиловым, бирюзово-голубое небо с белыми облаками и беловато-серый песок, всё вышло из ночного оцепенения и засветилось.

– Доброе утро, – раздался за спиной голос Хей Яна, – вот вы где. Завтрак готов и всё собрано.

Гонджу оглянулась, Хей Ян, приветствуя её, поклонился.

– Да, – кивнула гонджу, – пойдемте. И, пожалуйста, перестаньте кланяться. Будет лучше если как можно меньше людей будут знать, что я какая-то там аристократка. Я специально переодета мальчиком, простую одежду я не случайно выбрала. Не нужно привлекать лишнего внимания.

– Слушаюсь, – кивнул Хей Ян.

– Вот опять, – улыбнулась гонджу, – не слушаюсь, а – договорились, хорошо, ладно, пойдет. Попробуй повторить.

– Пойдет.

– Отлично, пойдет.

– Что такое пойдет?

– Пойдет – это значит принято, хорошо, сделаем как скажите.

– Понял.

– Вот и отлично. И называйте меня А-Ми, а то гонджу – слишком помпезно.

– Хорошо, гонджу, …э … А-Ми.

Легко позавтракав, закинув на плечи коромысла с пустыми корзинами по две каждый, они направились к хуошань. Минмин раздала хлопчатобумажные варежки и маски. На вершину шли по восточному склону. Он был пологим и не таким каменистым, как южный. Подъем с каждым шагом становилась всё круче, через шичень растительность порядила. Голые ветки обуглившихся и засохших деревьев торчали вдоль всего склона. Дальше в гору шли в масках. Маски, сшитые из хлопчатобумажной ткани с четырьмя завязками по две на затылке и на темечке, не сильно помогали: першило в горле, щипало в глазах, кружилась голова. Из трещин в скалах поднимался ядовитый пар. Растительности уже не было, голые камни, испещрённые щелями, серовато-черные, как угольки – фантастический вид хуошань. Облако пыли поднялось из расщелины и накрыло их, гонджу крикнула остановиться, прислушалась… раздался удар.

– Бежим, – крикнула она. – выброс газа.