– А…? Опять? – Юй Мин поник, затем встрепенулся, произнес: – Постойте, каких кандидаток? Разве у вас не назначена помолвка с Вэй гонджу.

– Её футин, Вэй дзяндзюн, опять отказал.

– Опять? – Юй Мин переглянулся с Цин Вуи, не зная как реагировать. – Э… разве это не хорошая новость, вы ведь не хотели сами… Постойте, а почему отказал?

– Без объяснения причин, – ответил Шилан.

– И что теперь?

– Что, что… – Цин Вуи прикрикнул на Юй Мина, – теперь даван будет требовать, чтобы шаочжугон выбрал из тех кандидаток, которые он ему подберёт.

– О! – Юй Мин помолчал, через некоторое время, задумчиво смотря на дорогу, добавил. – И кто же теперь будет у нас хозяйкой?

– Ты бы лучше больше тренировался, чем обсуждал выбор шаочжугона, – Цин Вуи неодобрительно покачал головой.

– Я и так тренируюсь… уже… все эти месяцы… Но всё таки кто же? Шаочжугон… я это просто из…

– Любопытства? – Шилан вынул из-за пазухи тонкие, прямоугольные дощечки, связанные тесемкой, – если интересно – вот.

Он кинул дощечки Юй Мину, тот неловко перехватил их.

– Ага, – саркастично прокомментировал Цин Вуи, – тренируешься. Даже поймать не можешь…

– Это я от неожиданности… – Юй Мин развернул дощечки.

На каждой из них был нарисован тушью портрет девушки и приписано несколько фраз, Юй Мин начал зачитывать:

– Нежная и прекрасная… дочь магистрата Аньян… Лю Жоуер… – Юй Мин усмехнулся, – это она-то нежная и прекрасная? Пигалица, растрезвонит все тайны. Главная сплетница столицы… Благородная и утонченная… – продолжил он, – Пу Лан гуня… – это дочь ченсиана? Утонченная…? Говорят, служанок бьет за малейшую провинность… одну, за то, что та разбила какую-то дорогую безделушку – продала в цинлоу…

– Кхе-кхе, – кашлянул Цин Вуи.

– Ой! – Юй Мин посмотрел на Шилана, – шаочжугон… я только…

– Поменьше сплетничай, – перебил его Цин Вуи. – Одна из этих девушек, возможно, станет нашей госпожой. Придержи язык…

– Мне всё равно, можешь говорить, не стесняться, – равнодушным тоном произнес Шилан, – я не собираюсь… выбирать. Ни одна из них не будет…

– Но… даван…?

– Даван из-за этого и разозлился, – добавил Шилан таким же равнодушным тоном.

– О! – Юй Мин покачал головой.

Некоторое время они ехали молча, затем Юй Мин, обдумавший услышанное, произнес:

– Даван не остановится, пока не женит вас.

– Я попытался отсрочить… пока я в походе… неизвестно, что случится. Кроме того я, вроде убедил его не отменять приказ. Вэй гонджу еще очень юная, возможно её футин передумает. Я пообещал давану, что сам поеду в Иншань и попытаюсь уговорить её футина…

– Вы? – удивлено воскликнул Юй Мин, – но разве вы не… Вы передумали? Вы всё-таки решили взять в жены Вэй гонджу?

Шилан ничего не ответил, он только пустил коня в галоп, дувеи поскакали вслед за ним, стараясь догнать.

По дороге до Каскас

4-й год правления Вэй Ся-вана.

Ушань, северо-восточная граница государства Шань и территорий, контролируемых нэймэнами.

Полоса лесов закончилась. Тут и там еще мелькали небольшие рощицы между холмами, но в основном дорога вилась по пустой, холмистой местности. Склоны холмов, с уже увядшей, пожелтевшей травой, только добавляли уныние. Два дня назад повстречали группу толмачей, сопровождаемых солдатами: четверо ученых, которые, как удалось понять гонджу из их объяснений, прожили в Аньяне, столице Шань, более пятнадцати лет. Изучая письменность и язык в Шань они, посланные когда-то правителем Чаохань, сразу после заключения мира между Шань и Нэймэн, теперь возвращались домой.

Гонджу и её спутники, поселившиеся в кэджане и обедавшие за соседним столом, услышали вэйскую речь, подсели к ним за стол, разговорились с одним из них. Гонджу объяснили, что в Чаохань нет своей письменности и правитель послал восьмерых, тогда еще молодых ученых, вместе со слугами, на обучение в соседнюю страну. По дороге в Шань один был убит нэймэнами, и до столицы добрались лишь семеро. Спустя несколько лет трое обзавелись семьями и решили остаться в Шань, поэтому, когда, спустя пятнадцать лет, за ними был послан отряд солдат во главе с Ёнджун дзяндзюном, только четверо изъявили желание вернуться на родину. Среди них был Доник, мужчина лет сорока, крепкого телосложения, моложавый на вид, среднего роста. Он был достаточно добродушен и открыт.