– Просто Иисус, – ответил тот. Сказал как отрезал. Женька понял, что разговор на эту тему больше неуместен. За кажущейся простотой – и во внешности, и в поведении – этот Иисус на самом деле совсем другой. Женька чувствовал в нем скрытую силу, спрессованную в плотный брикет, но способную в любую минуту выйти наружу.

А парочка-то обиделась. Особенно Игорь. Ему явно не понравился новый участник. Да и пускай позлится, ему полезно. И Надя туда же. Ее привел Игорь, и первое время они пели в унисон, дружили против Женьки. Он ничего не мог противопоставить им в группе, отчего иногда хотелось врезать этому типа философу. Хорошо, что Андрей сглаживал вспыхивающие мелкие стычки. Женька не ревновал Андрея, когда тот спрашивал совета у Игоря чаще, чем у Женьки. Но с появлением Иисуса Игорь сдулся, это Женька сразу же почувствовал на себе. Шутки друга стали злее, и он все меньше пускался в споры. Во время спринтерского сбора Женькин вклад от продажи спортивной амуниции был вторым после внушительного денежного пресса, брошенного на капот пикапа Андреем. Женька знал, что у отца Андрея водились деньжата, а еще, что однажды товарищ чуть не отправил на тот свет своего папашу.

Именно поэтому Женьку не удивило предложение Андрея:

– Может, прошвырнемся по стране?

Он тогда ответил коротко:

– Идет.

Он почему-то решил, что Андрей предложил поездку вдвоем. «Святая простота», – посмеялся над собой Женька, когда Андрей, хмыкнув, с ходу отверг эту идею. Сказал, что в двойке исход всегда один. Кто-то обязательно одерживает верх, как бы все красиво и благородно не начиналось. И тогда конец любой дружбе.

– Это почему?

– Закон малой замкнутой группы…

Через полчаса езды Надя отвлекла от дороги. Скучно им там, что ли? Разве сложно занять девчонку разговором? С Иисусом понятно. Тот немногословен с самого знакомства, если не считать его короткого напутствия. Женьку удивили эти слова. Что попутчик имел в виду насчет интересного в пути? Такое впечатление, что он сказал Андрею больше, чем всем остальным. «И когда успел? Или мне это кажется?»

Игорь все-таки оказался обидчивым. Обиженный ревнивец. Только слепой не смог бы разглядеть выражение его лица. Такая штука, братец. Если ты не настоящий, вся шелуха слетает в один миг. Игорь и был таким – ненастоящим, претендующим на второе место в группе. Но после появления Иисуса, по мнению Женьки, он стал жалок, изображая отверженного. Даже Надя поменяла отношение к нему. И не поддерживала его. Уже сутки как на его выпады-уколы из Библии эта парочка интеллигентов не могла найти ничего подходящего из классики.

Размышления Женьки прервала Надя. Похоже, она решила сделать остановку, невзирая на доводы Андрея, что они только отъехали и здесь негде тормозить для тех нужд, которые не хотела озвучивать вслух девушка.

– Останови, – просьба Нади прозвучала нетерпеливо, почти как беспрекословное требование, тон был скорее капризным, нежели вежливо-просящим.

Никому не верь, – это его кредо. Его отношение к окружающему миру, выстраданное всей, пусть и недолгой, но насыщенной жизнью, было именно таким. С детства он был дистрофиком – не в буквальном, медицинском смысле, а по расхожему мнению окружающих, которое точно отражало внешний вид ребенка – отчего мать высказывала отцу каждый раз, когда ей нечего было приготовить на обед. То же с завтраком и ужином. Тогда отец почти не зарабатывал денег. Сколько Андрей помнил себя, родитель обещал устроить им с сестрой праздник. Говорил, что скоро они отправятся в путешествие. Из одной точки страны в другую – ого себе планы, тем более для детей, которые до этого не ездили даже из одного конца города в другой! «Это так здорово», – разжигал папа их воображение. После детских вопросов: «А мы возьмем с собой маму?» – отец замолкал, делал паузу, во время которой искал глазами жену, а увидев ее недовольный взгляд, отвечал, что она останется охранять их скромное жилище.