– И волков не боишься?

– Волков-то? Боюсь.

Только знаю, что волки меня не съедят.

– А ты, правда, всё знаешь, что будет потом?..

– Знать – не знаю, но видеть могу иногда.

– Как же видишь ты, дедушка?

– Чаще – во сне.

Но и то, что увижу, рассудком своим

Не всегда так, как нужно, могу толковать.

А уж, сколько за жизнь перевидел я снов,

И сказать не могу. И не вспомнить всего.

А тебя вот не видел: что будет с тобой,

Не скажу. – За ручонку он мальчика взял,

Да на лавку широкую рядом с собой

Пригласил посидеть. – Я сюда ведь пришёл,

Чтоб проститься с друзьями, что жизнь мне спасли.

Да сказать им, какие о них видел сны.

Может, сбудутся… Завтра я снова уйду

И уже никогда на верховье реки

Не вернусь. Так я видел… – Тут Прохор спросил:

– А скажи ты нам, дед, далеко ли во снах

Видишь времени даль? Лет на пять, иль за сто?

– Видел, милый, и дальше. Чудны были сны.

– Что же видел-то? Нам расскажи хоть чуть-чуть.

– Видел новое время, иные века.

Мир изменится сильно. Ни с чем не сравнить.

Будут ездить в повозках, но без лошадей,

Будут мчатся быстрее, чем тройки летят… –

Тут спросил Емельян Тараканыч, вздохнув:

– Верно, люди там будут счастливей, добрей?

Вещий Дед Медвелом покачал головой:

– Ни добрей, ни счастливей. Такие, как мы.

– Ну а дальше? Какие потом времена

Видел ты в своих снах? – снова Прохор спросил.

– Люди будут на птицах железных летать.

Через реки, леса… Выше жаворонков,

И быстрее, чем сокола крылья несут…

– Ох, чудно это всё. Ты не врёшь ли, старик?

– Говорю то, что видел, а вру или нет,

Это время покажет. Мне как доказать? –

Тут опять Емельян Тараканыч вздохнул:

– Неужели по воздуху будут летать?!

Верно, там-то уж будет счастливее жизнь! –

Вещий Дед и на это качнул головой:

– Нет, счастливей не будет. Всё, как и у нас.

– Это скоро ль наступит? Быть может и мы

Полетаем как птицы? – Вновь Прохор спросил:

– Нет, не мы и не дети, не внуки детей

Той поры не достанут. Пятьсот лет пройдёт…

– Неужели ты видишь и так далеко?

– То – для нас далеко. А для Бога – лишь день.

– Расскажи, дед, какие ещё чудеса

Видел ты в своих снах? Чудно слушать тебя. –

Дед подумал немного, вздохнул и сказал:

– Как в окно, будут в ящик волшебный смотреть,

Будут видеть в нём мир, страны все, города,

Что твориться вокруг на огромной земле…

Прямо из дому можно увидеть весь мир… –

Тут опять Емельян Тараканыч сказал:

– Верно, там-то уж каждый узнает судьбу?

Люди точно там будут счастливей, чем мы…

Жить в таких чудесах, да и счастья не знать!? –

Вещий Дед улыбнулся в седые усы,

Покачал головой и ответил опять:

– Не узнают и там ни судьбы, ни себя.

Да и счастья не больше. Всё так, как у нас.

Люди даже к луне потом будут летать,

А вот счастья рецепта не смогут найти… –

– Ну, уж это ты врёшь! Что б к луне… это ложь!

Выше Бога! Кощунство!.. – Арсений сказал.

– Это только лишь сны, – отвечал Вещий Дед. –

Мы над снами своими не вольны никак.

– А скажи, Медвелом, – тут Окимий спросил: –

Вот же Русь наша, матушка, вечно стоит…

Только раньше на ней была вера не та:

Истуканам молились и верили в них.

Как у вас до сих пор – истуканы в богах.

Но уже лет пятьсот в православии Русь,

И крепка наша вера. Нет крепче её.

Так скажи нам: ещё через столько же лет,

Будет вера Христова стоять на Руси?

Видел это во снах ты своих, или нет? –

Вещий Дед, сдвинув брови, подумал чуть-чуть,

Будто сон вспоминая; потом уж сказал:

– Будет вечно стоять православная Русь.

Но и наших богов будет помнить народ. –

Тут игумен Пафнутий свой голос подал:

– Чуден мир. Чудеса объяснить нелегко.

Что там будет вдали, хорошо рассуждать.

Медвелома за то и зовут Вещий Дед,

Что слова его время смогло подтвердить.