Небо пребывало в ледяной томности. Повеял прохладный, морозный ветерок. Снег всё порошил и порошил мелкой мукой. Никита небыстро двигался по заснеженной дорожке. Он остановился, чуть не дойдя до забора. Лицо прояснилось. Глаза чуть прищурились. Белизна круговая заметно давила и напрягала зрение.

– Деда Никанор. Привет… Хаахаааа…, – крикнул Никита.

Никанор даже немного вздрогнул. Он тут же развернулся, держась за лопату. Его сумрачный вид походил на дикого мустанга, который возбудился и сильно лягался. Он прищурился, чтобы присмотреться.

– Кто там? Что за хер? – спросил он.

– Это я… Не узнал… Деда Никанор. Я это… Никита…

– Что – то я… Погоди… Никита Изюминков… Ты что ли? – заявил дед.

– Я это дед Никанор… Я… Вот решил к вам зайти… Да проведать… В город вот еду… Думаю, работу себе тут найти…, – сказал Никита.

– АААА… Никита… Проходи… Я то старый хрыч… Не узнал тебя сразу… Проходи… Сейчас чаем тебя напою с дороги… Проходи дорогой… Будь, как дома, – ответил добродушно дед.

– Да… Привет…

Повеял лёгкий ветерок. Снег порошил. Никанор, оставив лопату, тут же двинулся по заснеженной площадке. Он, живо подойдя к забору, открыл калитку. Никита прошёл во двор. Он тут же пожал руку своему доброму собеседнику. А дед похлопал того по плечу.

– Ну, привет… Привет… Как поживаешь? Никита… Как родители, – спросил Никанор.

– Да… Всё нормально у них… Я тоже вроде не жалуюсь. Только вот с работой проблемы… Надоело уже корпеть на всяких барыг… Задолбали. Куда не глянь барыги… А вы – то как? – произнёс Никита.

– Да… Барыги… Хаахаааа…

– Да… Я не шучу… Да крутые папики… Куда не глянь. Барыги…, – сказал Никита.

– Хаахааааа… Да… Я что? У меня всё ровно. Вот снег убираю. Потом дров надо наколоть на печь. Да на баню… Весь в делах.

– Ты молодец дед Никанор… Мне бы твою хватку…

– Хаахаааааа…

– Ну. Что стоим? Пойдём в дом. Ты, наверное, с дороги устал. Я тебе чайку могу предложить. И малиновое варенье у меня есть. Ещё сушки…, – добродушно сказал Никанор.

– Да. Чайку бы я выпил горячего. А то немного продрог.

– Ну. Да. Продрог он. Такая шуба на тебе… Прямо как на немцах в сорок третьем… И продрог… Им тепло было… Хаахаааа…

– Да дед… Наверное… А мне что – то зябко.

– А ты вот пока я чайник ставлю… Давай – ка разогрейся. Вот лопата. А вот снег… И чисти хорошо. Я проверю, – сказал дед

– Ладно. Давай… Хаахаааа… Быстрее согреюсь.

– Ещё как согреешься… Смотри, не убеги. Хаахаааа… А то мне тебя будет не догнать… Хаахахаааа…

– Я не убегу…

– Давай… Работай… А сумку свою давай мне. Я её в дом отнесу…, – заявил Никанор.

– Ладно. Держи… Ну. Вспомним молодость…

– Ну… Ты даёшь… Молодость… Хаахааа…

Повеял небольшой ветерок. Вьюга напомнила о себе. Она вновь показала свою белоснежную юбку в чистом поле. Повеяло морозом. Дед Никанор прихватил в руки спортивную сумку. Он тихонько зашагал по тропке в сторону дома. Его щёки нарумянились ещё больше, чем раньше. Глаза он прищурил. Снежная пыль резко взлетала. Мело высоко и задувало прямо в лицо. Он, приоткрыв скрипучие двери, прошёл в дом. Никита крепко взялся за деревянную лопату с широким, фанерным наконечником. Он, бегло глянув на деда, ухмыльнулся. «Вот же хитрец. Ай да сукин сын. Сразу придумал мне занятие… Нет бы сразу в дом. Чаю… А только песенку напел… Есть же такие жмоты… Ладно… Разгребу я ему снег. С меня – то не убудет… Так… Но всё же он тот ещё сукин сын…», – подумал Никита. Он живо пошёл по заснеженной площадке. А впереди держал лопату. На её широкую доску легко собирался снег. Никита живо сбросил с лопаты снежную массу. Он, сплюнув, вновь пошёл собирать снег. А тот, казалось, не заканчивался. А только прибавлялся. И красиво вилась белая пыль.