Джейн, как биолог, считала своим долгом сохранить такие важные знания, как селекция. Она написала труд, который простейшим языком объяснял смысл выведения и скрещивания различных сортов, репродукцию и вырождение необходимых свойств сельскохозяйственных культур. А также она пыталась внедрить создание плодородного слоя пригодного для выращивания культурных растений. Естественный слой почвы в условиях полярного климата измерялся миллиметрами.

Она настояла на том, чтобы под каждым туалетом находились корыта для отходов, которые требовалось вывозить в компостные ямы для создания перегноя. Джейн добавляла в них гниющие водоросли, печную золу, словом все, что содержало полезные микроэлементы и могло перегнить. Для ускорения процесса она нередко заливала компостные ямы горячей водой, заставляя микроорганизмы работать активнее. По утрам компостные ямы парили, будто в них кипела вода. На самом деле в них активно кипела невидимая глазу жизнь, превращающая органику в легкоусвояемую растениями пищу. 

По весне ямы раскапывались. Перегной раскладывали по грядкам, которые засаживали всем, что могло дать урожай в течение короткого лета. Разница между урожаем на нетронутой почве и на удобренной оказывалась огромной, и первоначальный скепсис и даже брезгливость пропали у людей начисто. Все-таки знания имели огромное значение и помогали людям не скатиться до уровня глупого отрицания научных достижений прошлого. Пугающие своей глупостью разговоры иногда проскальзывали среди жителей поселка и надо было отдать должное упорству Джейн, не поддавшейся на давление определённой прослойки, готовой деградировать. К счастью, она была не велика и совсем не в авторитете. Волевое управление капразом Татарчука, имеющего открытый для всего полезного ум, поддерживало существование поселка в постоянном движении в сторону прогресса.

С последнего посещения экипажем американской подводной лодки прошло десять лет, а затем ни слуху о них, ни духу. Капитан Коннелли обещал вернуться. У него остались на архипелаге четверо членов экипажа, которым он дал год на размышление. А еще он боялся, что, живя изолированно, люди снова накопят отрицательный заряд для разногласий, который может привести к новым войнам. Все слышали, как перед отправлением капитан твердо обещал прибыть на Новую Землю следующим летом. Его ждали все. Любые события за пределами острова казались чудесами, услышать про которые хотелось очень сильно. Не прибыл он ни на следующий год, ни на второй, ни на третий.

Топливо в подводной лодке к тому времени было уже на исходе и его хватало только на освещение внутри судна. Ни о каком походе на ней не могло быть и речи. Иного подобного серьезного средства передвижения у жителей поселка не имелось. Даже для походов к Шпицбергену использовали оранжевые спасательные шлюпки. Годились они для походов мало, что даже в средний шторм одна из них затонула, нахлебавшись воды. Людей спасли, подняв их в шлюпку, оставшуюся на плаву, но пришлось пожертвовать частью груза, семенами растений, которые везли из хранилища.

Обжившиеся на острове американцы уже и не считали себя кем-то другими, как коренными жителями поселка. Один из них, темнокожий Майкл обзавелся семьей, в которой каждый год рождался смуглый малыш. Стронуть с места такую обузу было нереально трудно. Спустя десять лет о капитане Коннелли и судьбе основанного им поселения вспоминали довольно редко. На карте, висящей на мостике «Пересвета», стояла отметка, которую сделал сам Коннелли, показывая местонахождение их поселения.

Матвей часто рассматривал выцветшую отметку на территории северной оконечности Аляски и почему-то думал, что на месте капитана Коннелли он обязательно переселился бы севернее, на земли Канады, которые находились ближе к полюсу и меньше пострадали от урагана. Поделившись своими рассуждениями с капразом Татарчуком, он получил его видение ситуации.